— Лады, — мы пожали друг другу руки в знак достижения договоренности. — Как только соберёшься, свисти, меня тут все знают, найдешь без труда, — кавказец явно был заинтересован в сделке не меньше меня.
На базе уже царило почти сонное настроение — как-никак было практически время отбоя. Но мы в ближайшее время ложиться спать точно не собирались: нужно было подготовить сюрприз для Григория Семёновича. Мы решили устроить общий мозговой штурм.
— Что мы ему подарить-то можем? — задумчиво сказал Шпала, когда я собрал всех московских динамовцев в нашей комнате. — У нас же нету ничего. Да и магазины сейчас все уже закрыты давно
— Дарить человеку то, что ты купишь в этих магазинах, — возразил ему Лева, — значит себя не уважать! Это же тебе не московский ГУМ. Здесь только самое простое и элементарное продается. Все равно что буханку хлеба на день рождения подарить — смешно же.
— Тогда тем более непонятно, — подхватил Колян. — Купить мы ничего не можем, и что нам остаётся?
— Говорят, лучший подарок — тот, что сделан своими руками… — неуверенно сказал Сеня.
— Ага, и что мы сейчас успеем ему своими руками сделать? — съерничал Лёва. — Бумажный самолётик свернуть? Или снежинку вырезать на окно?
— Ну почему обязательно снежинку, — возразил Сева. — Можно какой-нибудь стишок, например, сочинить…
— Тоже мне, Пушкин нашелся, — фыркнул Колян. — Чего мы ему сейчас сочиним-то? «С днем рожденья поздравляем, счастья, радости желаем»? Он такого за свою жизнь знаешь сколько наслушался? От школяров из начальных классов это бы еще слушалось нормально, а мне вот, например, самому будет неудобно такое… «дарить».
— Да, вот если бы знать заранее, — задумался Лева, — можно было бы съездить куда-нибудь в магазин…
— До ГУМа все равно не доедешь, — заметил Колян.
— Погодите, погодите, — остановил я начавшиеся было споры. — Что-то материальное сделать мы для него, конечно же, сейчас не сможем. Но мы можем создать для него как минимум атмосферу праздника.
— Это как? — не понял Шпала.
— Ну как? Накроем стол, — объяснил я, — подготовим для него разные приятные слова. Человек придет и почувствует, что мы его любим, уважаем и ценим. Это, знаешь ли, бывает ценнее, чем самый дорогой подарок из магазина.
— Это-то ты верно все говоришь, — задумчиво протянул Колян. — Да только чем ты собрался стол-то накрывать? В столовой сейчас дежурные только, порядок наводят. Да и какие там деликатесы, в столовой-то? А у нас тут по комнатам продуктов тоже не ахти. А точнее сказать, их нету совсем.
— Ну… кое-что на такой случай у меня всё-таки имеется, — подмигнул ему я и с торжествующим видом достал из сумки банку икры. По комнате пронесся восхищённый возглас.
— Вот это ни фига себе ты шикарно живёшь! — присвистнул Шпала.
— Да ты прямо буржуин какой-то! — поддакнул Колян. — Бочки варенья и корзины печенья там у тебя не завалялось случайно?
— Печенья нет, — улыбнувшись, ответил я, — но думаю, что в нашей столовой что-нибудь перекусить еще осталось. Не все же мы там подъели!
С этими словами я прихватил еще одну банку с икрой и отправился в столовую, где дежурные как раз мыли посуду. Недолгий торг — и у меня в руке оказалась целая сумка с едой: пусть это был не ресторанный ужин, но на дружеские посиделки в номере хватало вполне. Во вторую сумку мне положили несколько батонов, из которых можно было наделать кучу бутербродов с икрой. Я рассудил, что банка икры за накрытую поляну на десяток человек — вполне нормальная такса. Все-таки хорошо, что в столовых всегда готовят с большим запасом!
— Ну ты, Мишаня, даешь! — восхищенно сказал Колян, разрезая хлеб на куски и намазывая их икрой. — С тобой только голодные года пережидать. Полчаса — и ниоткуда появляются и еда, и деликатесы. Когда бы я еще икорки вдоволь поел!
— Все только не съедай, — улыбнулся я. — Не забудь, что мы поздравляем Григория Семеновича.
— Обижаешь, — улыбнулся в ответ Колян. — Что же я, совсем уже, что ли…
Возвращение Григория Семеновича было встречено громкими криками и аплодисментами. Правда, он нас все-таки немного огорошил, вернувшись заметно раньше, чем мы его ожидали — такое впечатление, будто его кто-то предупредил о нашем сюрпризе, и он решил не затягивать с возвращением. Впрочем, это было не так уж важно — все равно наши искренние поздравления и слова, сказанные от всей души, не оставили его равнодушным. Я в первый раз увидел, как наш добрый, но все-таки строгий тренер чуть заметно смахивает слезу. «Растрогался», — подумал я, и мне отчего-то сразу стало легко, как будто я нахожусь среди родных и близких мне людей. Да, в принципе, так оно и было!
— Ребята, вы это чего? — изумился Григорий Семенович, увидев наш праздничный стол. — Вы где икру-то достали, да еще в такое время и здесь?
— А это у нас Мишка все, — похвастался Сеня. — Он у нас сегодня и за повара, и за завхоза, и за начальника продовольствия в целом!
— Да нет, Сень, — поправил я. — Мы все вместе все придумали и сделали!
— Не представляете, как приятно, ребята, — не успокаивался наш тренер, угощаясь очередным бутербродом. — Честное слово, вот такие поздравления и угощения лично мне намного дороже, чем самые официальные приемы с самыми обильными банкетами!
— Для вас, Григорий Семенович, нам ничего не жалко, — ввернул Колян.
— Мы очень рады, что нашим тренером стали именно вы, — сказал Лева.
Кажется, атмосфера окончательно стала по-домашнему расслабленной, но тут Григорий Семенович вдруг посерьезнел, как будто что-то вспомнил.
— Ладно, ребята, это все, конечно, очень приятно и хорошо, но у меня к вам есть очень серьезный разговор, — сказал он, отодвигаясь от стола.
— Кажется, праздник закончился, — тихо пробурчал Лева. А я без лишних разъяснений почувствовал,