Я вошёл под смесь тяжёлых и заинтересованных взглядов. Рядом со мной шёл казак Семён, бережно несущий футляр с упакованным внутри автоматом. На моём же плече был трёхрядный подсумок с набитыми внутри патронами, а также небольшой мешочек, внутри которого содержалось несколько пачек боеприпасов в заводской упаковке.
— Господа, — раздался голос председательствующего на собрании генерала Драгомирова, — прошу вашего общего внимания. Его сиятельство князь Игорь Ермаков желает представить нам, — мужчина на мгновение отвлёкся и заглянул в стопку бумаг, лежащую перед ним, — «автомат штурмовой складной модели №1».
В зале прошёлся шёпот. Консерваторы разразились недовольным ворчанием, а я же уловил быстрые обсуждения со стороны части реформистов.
— Ваше превосходительство, — начал я говорить, быстро расстёгивая плотный брезентовый чехол с автоматом внутри, — позвольте продемонстрировать…
— Постойте, князь! — опираясь на изящную трость, со своего места поднялся генерал-лейтенант Яковлев, командующий Московским округом. — У нас есть куда более важные разговоры, а вы сегодня решили собрать нас для того, чтобы представить нам эту железку? — Мужчина ударил тростью по полу. — Не прошло ещё двадцати лет с тех пор, как на вооружении нашей армии появились винтовки Мосина. Они надёжны, просты в освоении любым дураком, дёшевы в производстве и не требуют столько боеприпасов, сколько предлагаете вы!
— Никто и не собирался отрицать всех преимуществ изделия изобретателя Мосина, но я предлагаю совершенно другой тип вооружения с принципиально иным подходом к войне. — Я расстегнул чехол и вытащил автомат, вытянув приклад на нужную длину. — Да, моё оружие в два раза дороже в производстве, но скажите мне, сколько сможет сделать выстрелов самый искусный боец с винтовкой?
— К чему вы говорите это? — спросил командующий округом, нахмурив пышные седые брови.
— К тому, что у всех вас перед глазами есть выводы Томской комиссии. Мой автомат нисколько не уступает в качестве сборки и способен легко сравняться в скорострельности с пулемётом конструкции Хайрема Максима. Шестьсот выстрелов в минуту способен обеспечить всего один автоматчик, тогда как всего одно стрелковое отделение автоматчиков легко может обеспечить плотность огня в шесть тысяч выстрелов в минуту. Это равноценно десяти пулемётам, сосредоточенным на одном участке.
— Да за такую стрельбу одно отделение патронов сожрёт как целая рота солдат! — выкрикнул один из офицеров со стороны «консервативного» крыла офицеров Генерального штаба. — И где вы собираетесь брать столько боеприпасов?
— Моя мастерская в случае согласия со стороны Генерального штаба сможет в короткие сроки кратно нарастить производство.
— И сколько же вы предлагаете брать патронов для каждого бойца? — спросил всё тот же генерал-лейтенант Яковлев. — Если вы не соврали в своих документах, то я вижу по меньшей мере сто двадцать патронов всего у одного бойца. Это громадные вложения потребует от казны!
— Я прекрасно понимаю, что вооружение всей армии потребует очень больших средств, а потому я не предлагаю массового введения моего продукта среди стандартных линейных частей. Моё предложение заключается в том, чтобы образовать отдельные штурмовые роты с новой экипировкой.
— И каков смысл этих штурмовых рот? — Генерал-лейтенант побагровел от злости. — Если нужно будет прорвать фронт, то мы запустим туда пару сотен казаков и…
— И они все как один полягут под огнём пулемёта, — прервал я речь офицера. — Вы должны понять, что время конных наскоков прошло точно с тем моментом, когда появились первые пулемёты. Если вы хотите положить несколько сотен человек, то пожалуйста — можете послать вперёд конницу.
— Это говорите вы мне⁈ — Генерал-лейтенант перешёл на крик. — Вы никогда не были на войне и теперь пытаетесь учить воевать полного георгиевского кавалера⁈ Вам хватило смелости принести сюда свою железку и пудрить нам мозги! Бросьте свои бредовые идеи и возвращайтесь обратно в Томск. Ваши предложения для вас не будут востребованы.
— Вы можете хоть сколь угодно кричать на меня, но вскоре вы кровью солдат поймёте, что мои рассуждения оказались верными. Сейчас же я выношу предложение для Генерального штаба. Мне прекрасно известно, что сейчас армия собирает добровольцев для того, чтобы отправить их на помощь сражающимся с мексиканцами команчам. Я готов обеспечить роту добровольцев оружием собственного производства, а также всей необходимой экипировкой, включая каски и стальные панцири. К тому же у меня есть личное прошение к Его Императорскому Высочеству. — Я повернулся к великому князю Александру Александровичу, который с интересом смотрел на меня своими холодными стальными глазами. — Прошу не только позволить мне обеспечить роту добровольцев из собственных средств, но и записать меня в их ряды в качестве рядового.
В зале наступила воистину гробовая тишина. Офицеры смотрели на меня по-разному. Одни, поддерживая командующего Московским военным округом, словно пытались меня испепелить взглядом; другие же явно проявляли уважение к моему решению стать добровольцем; тогда как третьи просто задумались над моим предложением. Всё же я сейчас предлагал инвестировать в армию действительно большие средства, которые был готов выложить далеко не каждый патриот государства, имеющий в своём владении прибыльный бизнес. Конечно, у меня была значительная часть наследства Ливенов, но даже это не столь сильно помогало. Даже всего для сотни человек нужны были очень внушительные средства.
Великий князь застыл, подняв ко мне взгляд. Александр Александрович не терял рассудительности и смотрел на меня с достойным змея спокойствием. Молчал он несколько секунд, словно сканируя меня до самого ДНК. При этом офицеры Генерального штаба также продолжали сохранять молчание, определённо испытывая трепет перед братом государя. Хотя, чего уж тут греха таить, если я сам молчал, понимая дерзость собственного предложения.
— Вы уверены в своём решении, князь? — спросил глава Генерального штаба, оторвав подбородок от мощных скрещенных кулаков. — Это очень смелое предложение. Вы не имеете ни военного образования, ни военного опыта, а нынешняя мексиканская армия явно сильно отличается от той, которую можно было видеть полвека назад. У вас нет прямых наследников, а значит, в случае вашей гибели на фронте, наследство будет передано вашему дяде.
— Я прекрасно понимаю всю опасность земли, куда направляюсь по собственной воле. В противном случае я бы не изъявлял такого желания.
— Зачем вам это? Только ответьте мне честно, князь. Отвечайте мне не как нижний чин старшему, а