Во-вторых, психоанализм нацелен на адаптацию своих клиентов к капиталистической вселенной с ее отчуждением, фетишизацией, эксплуатацией и поддержанием нарциссической позиции человека в отношении Другого. Всё это, разумеется, противоречит логике Фрейда, согласно которой культура, призванная человека защищать, его же и порабощает. Поддержанием этого порабощения, причем в терминах эволюции животного мира (адаптация), и занят психоанализм.
В-третьих, психоанализм настаивает на рыночных отношениях. «Современный психоаналитик» является объектом рынка. Он сам вешает на себя ценник, он сам рассказывает о себе на сайтах и платформах как об успешном специалисте и подлинном профессионале. Его задача «в анализе» удержать клиента, заставить его платить вперед, поместить его в ситуацию долга, которая обременит его как в психоаналитическом, так и в капиталистическом смысле. Важно, чтобы ценник был высоким, иначе могут подумать, что эксперт непрофессионален/неопытен. На рынке, как известно, хороший товар стоит дорого – таково условие капиталистического дискурса, а дискурс психоаналитический здесь совсем ни при чем.
В-четвертых, психоанализм – это подлинно научное знание. «Современный психоаналитик» появился в России в 1990-е годы как гибрид двух американских психологий – эго-психологии и селф-психологии. Самым популярным ученым в области психоанализма долгое время был Ральф Гринсон, пока ему на смену не пришла Нэнси Мак-Вильямс, специалист по психологии личности (Лакан был бы в восторге от такого названия: личность для него – синоним паранойи). Названия их книг образцово-показательны – Техника и практика психоанализа (Гринсон), Психоаналитическая психодиагностика (Мак-Вильямс). Не стоит искать в этих книгах бессознательное, сексуальность, субъекта, поскольку в центре вновь воцарилось эго, а вместе с ним и позитивистский подход с его классификациями, таблицами, категоризациями, диагностиками. Всё по-научному, никакой психоаналитической сингулярности.
Психоанализм – уход от этико-эстетической парадигмы психоанализа, на которой настаивали Фрейд, Лакан и Гваттари, в сторону сциентизма. У психоанализа как будто существуют две парадигмы, научная и этико-эстетическая. Первая имеет прямое отношение к господскому-университетскому дискурсу, вторая – к дискурсу истерическому-психоаналитическому. Вопрос о научном статусе психоанализа не прост и требует отдельного рассмотрения. Скажем вслед за Лаканом, что если психоанализ – это наука, то строится она не на фактах, а на вероятности.
Парадокс сегодняшнего дня, пожалуй, в том, что даже из ультрареволюционного лакановского психоанализа можно сделать реакционную новую психиатрию. И в этой форме лаканизма речь идет о господской позиции аналитика, который занят – согласно своим знаниям – постановкой структуры своему анализанту. Структуры при этом утрачивают не только связь с линвгистикой, этнологией и антропологией, превращаясь в суррогат диагнозов, но и ту историчность, которой их наделил Лакан. Психоанализм – новая психиатрия, которая позволяет поставить Другому научный диагноз.
Субъект историчен. Флоран Габаррон-Гарсия, подобно Канту, мечтает о выходе из состояния несовершеннолетия. Он за сохранение человеческого субъекта, который оказался сегодня на грани катастрофы исчезновения. Сохранение субъекта во времена возвращения органицистской этиологии и господства когнитивизма, нейронов и мозга – задача психоанализа в его противостоянии психоанализму.
Примечания
1
Gauchet M. Débat autour de L’homme sans gravité avec Pierre Beckouche // C. Melman. La nouvelle économie psychique. Toulouse: Érès, 2010. – Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примеч. авт.
2
«Наши антропологи и социологи, если бы они хотели стать чуть серьезнее, вместо того чтобы рассуждать о наилучших компромиссах и наибольшем комфорте, которые можно найти в новых формах семьи, лучше бы спросили, не является ли всё это предвестием исчезновения жизни и человеческого бытия на Земле. Сегодня единственные, кто хотят жить семьей, – это… гомосексуалисты! Сегодня они требуют для себя права брака, а некоторые и права иметь детей, тогда как те, кого называют „нормальными“, думают только об одном – как бы уничтожить семью, избавиться от нее». См.: Melman C. L’homme sans gravité. Jouir à tout prix. Entretiens avec Jean-Pierre Lebrun, janvier-août 2008. Paris: Denoël, 1re éd. 2002.
3
Schneider M. Lexique du ressentiment // Le Débat. No. 204. 2019. Тезис об «излишне феминизированном» государстве и критика «систематического» и «инцестуозного» дрейфа политики к «женским ценностям» (щедрости, чувствительности, мягкости…) отстаиваются, к примеру, в работе: Schneider M. Big mother. Paris: Odile Jacob, 2002.
4
Эти атаки в последнее время возобновились с еще большей силой. Если верить, например, Жаку-Алену Миллеру, недавняя кампания против гендерной дискриминации (в которой люди должны пожать друг другу руки и помириться друг с другом, несмотря на различия в сексуальной ориентации) «растоптала любые приличия». По его словам, она «позволяет себе» «проникнуть в наиболее интимную сферу человеческой жизни», чтобы «диктовать поведение отцу и матери, молодым и старым». Речь, получается, идет ни много ни мало об «испоганивании», цель которого на самом деле в «цензуре поведения» и в «фальсификации желания в самом лоне семьи» ради его «переобучения». См.: Miller J. -A. L’École de la Tolérance // Lacan Quotidien. No. 930. 2 juin 2021. P. 5 (URL: https://web.archive.org/web/20210602064744/https://lacanquotidien.fr/blog/wp-content/uploads/2021/06/LQ-930.pdf).
5
Восемьдесят психоаналитиков подняли бунт: La pensée décoloniale renforce le narcissisme des petites différences // Le Monde. 25 septembre 2020. Теракты следующего месяца послужат предлогом для подкрепления этой точки зрения, достойной конкурса ультраправых идей имени Марка Лепина. Интеллектуалы призовут министра образования вмешаться и проконтролировать этих опасных университетских мыслителей! См.: Sur l’islamisme, ce qui nous menace c’est le déni // Le Monde. 31 octobre 2020.
6
D’Hocquenghem G. Lettre ouverte à ceux qui sont passés du col Mao au Rotary. Marseille: Agone, 2003 [1986]. Мы не можем рассмотреть здесь клинические следствия этих реакционных предрассудков, которые можно было бы выявить на практике. Однако можно предположить, что такие следствия действительно возникли. В нашей предыдущей книге мы изучили этот вопрос в