– Тсс, услышат же! – вскинулся я.
– Думаешь, я не узнала твой голос? – прошипела Ирис. – Я его узнала еще тогда, когда ты чуть не наступил на меня на школьной лестнице. «Я Альфред, учусь в третьем классе…» Я слушала все выпуски «Радио Попова» после того, как ты разбросал эти дурацкие инструкции по почтовым ящикам.
– Ты что, не спала?
– Нет конечно. Я каждую ночь жду газеты. Стою в прихожей в углу, там, куда ты не догадался заглянуть. А я видела, как ты заглядывал. Хотела даже состроить тебе рожу.
Ирис выдержала небольшую паузу и принялась цитировать – как будто мне нужны были еще доказательства:
– …И в мае мы поднимем в честь него флаги, ура… А потом, та-да-да-дам! – Ольга починила часы, и они с Поповым подружились. Но больше всего мне понравилась книжка, которая называлась…
– Ну хватит, прекрати! – Я схватил Ирис за руку.
Ирис вскрикнула от боли и отдернула руку.
– Почему ты сразу не сказала?
– Ты тоже не сказал, что знаешь, кто я.
– Я и не знал, пока не увидел твои носки.
– Не знал, как же!
– Честное слово. А вот носки я знаю. И знаю, кто тебе их подарил. – Я приподнял штанину и показал Ирис свои такие же. – Как только я увидел их, сразу понял, откуда и они, и твое яблоко. Антоновку не продают на рынке. Яблоко тебе тоже положили в почтовый ящик.
– Ну да, – вздохнула Ирис. – Я не хотела, чтобы кто-то знал. Не очень-то приятно рассказывать, что у тебя родители со странностями. А тебе кто рассказал?
– Аманда.
– Что за Аманда?
– Та, которая принесла нам обоим носки. Я сбежал из дома и живу теперь у нее. И радио она придумала. Как только я увидел чек от бутылок, у меня в голове сложился пазл. Я вспомнил, что одна из слушательниц радио – восьмилетняя девочка, которая сдает бутылки и покупает на эти деньги книжки.
– Я обожаю книжки.
– И я. – Я незаметно оглядел Ирис. – …К тому же весьма функциональная.
– Что?
– Ну, твоя категория. Это значит, что…
Тут в школе прозвенел звонок, и со двора послышался шум.
– А, ладно, потом объясню. – Я встал со скамейки. – Хорошо поболтали. Завтра после школы на том же месте?
– Договорились, – улыбнулась Ирис.
План ирис
На следующий день после школы я ждал Ирис на школьном дворе. Я не отрываясь следил за футбольным матчем на площадке и совершенно не заметил, как кто-то остановился рядом.
– О, Альфред. Почему ты не идешь домой?
Это был Астер в своей неизменной шапочке.
– Жду кое-кого.
– Вот оно что. И кто же этот твой приятель?
Не успел я ответить, как дверь школы распахнулась и оттуда выбежала Ирис.
– Извини, что задержалась, – выдохнула она и покосилась на Астера. – Что-нибудь случилось?
– Да нет… Пожалуй, ничего. – Астер покрепче зажал под мышкой свой портфель. На секунду показалось, что он что-то подозревает, но потом у него опять стало обычное деловитое выражение лица, он кивнул нам на прощание и ушел.
– Что он говорил? – Ирис присела рядом со мной.
– Да ничего особенного, задавал вопросы, – ответил я. – Он иногда бывает странным. Аманда тоже сразу сменила тему, когда я рассказал ей про Астера.
– А сама Аманда не странная?
– Сначала я так и подумал, но вообще-то нет. Аманда просто супер!
– Просто супер, та-да-да-дам! Кто молодец? Аманда молодец!
– Ну хватит.
Я был не в настроении шутить и не хотел, чтобы Ирис смеялась над моими передачами. Во время выпусков я как будто становился другим человеком. Таким классным, таким смелым. По радио я говорил быстро и находчиво, а лицом к лицу с другими людьми чувствовал себя неуверенно и путался в словах. Когда никто не смотрит, разговаривать гораздо легче. Тогда слова вылетают изо рта по доброй воле, без страха… К тому же я хотел, чтобы Ирис забыла о том, какую чушь я нес тогда в лесу. Хотел показать, что тоже умею говорить серьезно, а не одни сплошные «та-да-да-дам».
Ирис достала из кармана шоколадный батончик, разломила его и протянула половину мне. Я поблагодарил и сунул его в рот. Ирис предложила пойти к реке, и мы ушли со школьного двора.
Через город протекала река, ее во многих местах пересекали мосты. Один из них, тот, с которого я якобы уронил рюкзак, был как раз по пути. Это был старый гранитный мост с железнодорожными путями и пешеходной дорожкой. Мы спустились к берегу и залезли на насыпь под мостом. Ирис прислонилась спиной к каменной опоре моста и стала смотреть на воду.
– Почему ты убежал из дому? – спросила она вдруг.
– Не знаю. – Я сел на край насыпи и заболтал ногами над рекой. – Я вообще-то не собирался убегать, но в ту ночь, когда оказался в темном коридоре рядом с Амандой, вдруг почувствовал, что пора.
– Я тоже пыталась один раз убежать. – Ирис подошла и села рядом. – Надоело всё.
Ирис бросила в реку сухую ветку, та закачалась на поверхности воды. Мы молча смотрели на нее. Я ждал, что Ирис продолжит.
– Я как-то пошла к Майкки, этой нашей школьной психологине. Села на стул напротив нее, но не успела даже рта открыть – а она протягивает мне вазу с карамельками и говорит: «Как здорово, что у нас в школе есть такие девочки, такие умницы». Похвалила меня и пошла к двери. Там ее ждал шестиклассник, который стащил из кабинета труда гвозди и молоток и продырявил шины нескольким учителям. Она позвала его зайти, а мне улыбнулась и сказала: «Ирис, продолжай в том же духе, все у тебя хорошо».
– Может, тебе тоже попробовать гвозди и молоток?
– Точно, – рассмеялась Ирис. – Еще я звонила в такое место, где решают детские проблемы. Я сказала сотруднику, что хотела бы переехать в свой собственный дом, в какое-нибудь хорошее место. Он сказал, что надо говорить об этом с родителями. Я попыталась объяснить, что именно об этом с ними и не поговоришь, и вообще они сейчас спят, спят среди бела дня, но тут этому сотруднику позвонили по второму телефону. Он вздохнул и сказал, что надо ответить, и пожелал мне удачи.
– И что ты тогда сделала?
– Собрала рюкзак и решила сбежать. Но когда вышла ночью из дома, было так холодно – и дождь как из ведра, и идти-то, в общем, некуда, – что я вернулась домой. Я копила на побег бутылочные деньги, так что у меня оказалось сразу много денег, пятьдесят