И вот в начале осени мы наконец — без помпы и фанфар — подписали договор. «Дэу» обещала построить завод рядом с Находкой буквально с нуля за три года и выпустить первый автомобиль в 1990 году. Производительность предприятия на первом этапе должна была составить 150 тысяч автомобилей в год.
Отдельно — раз уж упомянули нашу торговлю с ЮАР — хочется упомянуть такой ресурс, как золото. Желтый металл всегда имел странную власть над умами и душами людей, и, конечно же, в условиях нестабильности очень многие традиционно искали «убежище» в самой надежной инвестиции.
Тут нужно опять же дать контекст эпохи. На момент 1980 года золото составляло примерно 38% от общемировых золотовалютных резервов. Доллар, например, в то же время составлял всего около 36%, еще 11% приходилось на немецкую марку, ну и остальное раскладывалось на всякую мелочевку. Почему конец 1970-х и начало 1980-х был золотым пиком аж до 2006 года, когда мир на полном ходу несся к взрыву американского ипотечного пузыря? Очень просто. Конец 1970-х — это время большой инфляции в США, когда доллар дешевеет, инвесторы не торопятся его покупать, предпочитая более надежные вложения. С началом 1980-х ФРС сначала убила инфляцию большой ставкой, а потом «рейганомика» позволила перезапустить экономику США, саудиты уронили цену на нефть, что дало толчок росту сразу нескольких отраслей экономики… Правда, вся эта роскошь частично достигалась ценой наращивания госдолга и необходимости регулярно ставку понижать, но это уже такие мелочи… Как там говорили древние: «После нас хоть потоп», в некотором смысле именно в подобной конъюнктуре существовала Америка в эти годы.
В нашей истории тренд на понижение стоимости золота во второй половине 1980-х поддержал и СССР. Падение валютной выручки требовало компенсации, и Горби, не мудрствуя лукаво, за несколько лет спустил все наше золото, продав его «на лоях». Короче говоря, к 1990-му году цена на презренный металл упала почти в 2 раза с 650 до 350 долларов за тройскую унцию, а доля золота в резервах — благодаря обесцениванию самого ресурса, а также благодаря желанию перепрыгнуть во что-то более ликвидное — упала аж до 18%. Там еще марка и иена дорожать стали по отношению к золоту, часть стран решили, что это тоже вполне выгодный вариант, доведя их доли до 8 и 7% соответственно. «Черный понедельник» 1987 года тогда немного подкинул золото в цене, но надолго задора ему не хватило, котировки очень быстро тогда откатились, показав, что это скорее «спонтанная флуктуация», чем «системный кризис».
Ну а потом СССР и вовсе приказал долго жить, обеспечив США таким образом 15 «золотых» лет бурного роста экономики, там золото и вовсе было никому особо не нужно. Ну правда, зачем нужен желтый металл, когда есть зеленые бумажки с мертвыми американскими президентами?
Здесь, в этом варианте истории, все пошло кардинально иным образом. События на Ближнем Востоке обеспечили высокую цену на нефть, она дала инфляцию. Одновременно для поддержания экономики в рабочем состоянии ФРС была просто обязана снижать ставку, что еще поддало инфляции — в условиях активной войны снижение покупательской способности доллара виделось меньшим злом.
А еще созданный в 1985 году «золотой ОПЕК» — сначала неформальный, но потом зафиксированный на бумаге и получивший даже постоянно действующий координационный орган в Претории — в составе СССР и ЮАР, к которому очень быстро присоединились Гана, Зимбабве, Папуа — Новая Гвинея, Филиппины, Индонезия и Бразилия, объединив вместе 75% мировой добычи золота, тут же начал закручивать гайки. Советский Союз просто прекратил экспорт данного ресурса по причине отсутствия необходимости, мы иногда выкидывали на рынок небольшие партии, но никакой распродажи тут даже близко не пахло. Плюс по заключенному с ЮАР договору двусторонняя наша торговля пошла по бартерной схеме. Мы начали поставлять туда энергоносители и всякие станки, которые Претория не могла покупать в других местах из-за санкций, африканцы нам — сельхозпродукцию, автомобили и, конечно же, золото. Суммарно наша бартерная торговля убрала с рынка около 400–500 тонн золота, запустив виток подорожания этого ресурса на очередной круг.
Конечно, «золотой ОПЕК» не имел такого влияния на цену на золото, какое имел оригинальный ОПЕК на нефть. Просто потому, что золото в отличие от нефти не расходуется ежедневно миллионами тонн, а чаще всего просто складируется в резервах. Если убрать с рынка первичное предложение, то его мгновенно покроет вторичное — в госбанках тоже не идиоты сидят, и возможность немного заработать на спекуляции никто не упустит. При тренде на снижение цен, а у нас-то тренд развернулся вверх, поэтому спекулировать в такой ситуации становилось просто опасно. Сегодня ты продал золото по 400, кто сказал, что у тебя завтра получится купить его даже по той же цене? Страшно! Лучше не рисковать.
А потом почти подряд случились еще два события — сначала Париж бахнул по Ливии, а потом в декабре 1986 года на фондовой бирже США случился свой «черный понедельник». Совсем страшных последствий, как и в нашей реальности, удалось избежать, ФРС вовремя залила начавшийся пожар дешевыми деньгами, инфляция вновь подпрыгнула на две-три десятых, а стоимость золота на бирже в моменте пробила 800 долларов за унцию. Потом, правда, откатилась до 680, но намек был максимально доходчивый.
Уже в январе 1987 года в Бонне была проведена конференция глав центробанков G7, где почтенные представители свободного мира выработали целый ряд мер. Во-первых, начали коллективные золотые интервенции на биржу, выкидывая партии золота из собственных резервов. Это сбило накал, однако полностью развернуть бычий тренд не смогло.
Вторым же рычагом стали банальные санкции, вернее угрозы их введения против стран «золотого ОПЕК». Понятное дело, что ЮАР и СССР подобным испугать было сложно, но вот маленькие страны — вполне. А с другой стороны, доходы от экспорта золота в Зимбабве традиционно составляли 20–30% наполнения бюджета. Попробуй просто так заставь страну отказаться от столь существенных барышей — тут без превентивной демократической бомбардировки и не обойдешься, а у янки как на зло вся боеспособная часть армии зависла в Персидском заливе.
Ну и, конечно, мы не стали упускать возможность внести разлад в честном семействе. Была проплачена большая кампания в СМИ по поводу возврата европейских золотовалютных резервов из США. Мол, такой взлет цены — самое время вернуть драгоценный металл домой, а вот дешевеющий доллар не плохо было бы отправить обратно за океан. Понятное дело, от газетной шумихи до воплощения задумки в реальность очень далеко, но подобный удар «в псину» от товарищей из G7 администрация Буша совершенно точно заметила.
И не был бы рост стоимости золота большой проблемой, если бы не одновременное ослабление доллара. В некотором смысле это была такая себе качеля — в виде доски, переброшенной через бревно — на одном конце доллар, на другом — золото. Понижение стоимости доллара провоцировало «эвакуацию» резервов в другие валюты и золото, повышение стоимости золота привлекало к себе магнитом. Тем более очевидным образом на планету надвигалась эпоха турбулентности.
То, что в 1985 году задумывалось как легкое — процентов на 30–40 — ослабление валюты для облегчения жизни собственных экспортеров, очень быстро — получив щепотку острой приправы в виде полноценной войны с Ираком и соус из цены на нефть по 65 долларов за баррель — перешло в неконтролируемое пике. Если в сентябре 1985 года за один доллар давали 260 иен, то к весне 1987 года график опасно приблизился к психологической отметке в сто иен за одного «Джорджа Вашингтона». «Черный понедельник» 1986 года «скинул» доллар со 130 до 115 иен, потом в январе 1987 года котировки немного отскочили обратно на уровень 120, но тренд развернуть не удалось, и уже в сентябре 1987 года один доллар стал стоить меньше 100 иен. Причем не было видно никаких причин, почему американская валюта должна прямо сейчас замедлить свое «пике». Ну ладно, пусть это не был прям уж такой штопор, но чуть ли не трехкратное похудение за два года — это вполне тянуло на кризис.