– Она взяла пару дней отпуска. Ее сына срочно прооперировали, – ответил Абель тихим голосом, погружая швабру в смесь воды и хлорки.
– Подождите, остановитесь, дорогой друг! – воскликнул прокурор. – Вот что бывает, когда появляются новенькие. Вам кажется, что вы можете делать все, что вам вздумается, не учитывая местных порядков. У меня нельзя мыть, пока я не уйду, понятно?
– Конечно, сеньор, извините, – ответил Абель, смущенно кивая. – Во сколько вы уходите?
– Через час, – ответил Рамон, вновь опуская глаза в бумаги. – А теперь закройте дверь с обратной стороны.
Мужчина почувствовал укол совести, увидев корчившегося от боли старика. Ему стало стыдно за то, как он с ним обращался. Он поспешил склониться над ним, чтобы помочь.
– Абель, что с вами случилось? Вы упали? – спросил он и нагнулся, чтобы оценить серьезность травмы.
В ту же секунду старик резко развернулся, крепко схватил Рамона за галстук и рванул на себя так, что их носы почти соприкоснулись. Прокурор рухнул на колени. Ошарашенный, он уставился на уборщика, не понимая, что происходит, и тут почувствовал укол в основание шеи. Ему показалось, будто он летит в бездну. Мир вокруг померк, остались только полные ненависти глаза.
Только когда подсознание освободилось от оков, а образы прошлого замелькали с головокружительной скоростью, он узнал этот взгляд.
10
– Понимаю ваше недоумение, сеньор Роблес, – сказал Альдай, прижимая трубку плечом и делая пометки в маленьком блокноте, – но я пока не могу дать вам больше информации. Расследование еще идет. Извините.
Агент повесил трубку и несколько мгновений смотрел на телефон, пытаясь переварить разговор, который только что состоялся с Пабло Роблесом – отцом пропавшей Тамары. Номер ее дела Н9 оставил на мосту Педро Аррупе.
Экран монитора занимало ее фото, найденное в материалах дела. Молодая девушка смотрела в камеру, нежно улыбаясь. У Микеля Альдая сжалось сердце при мысли, что эта улыбка могла быть стерта с лица земли.
Агент нажал кнопку печати в тот момент, когда дверь в переговорную открылась. Вошли остальные члены Четвертой группы: Андер, Арреги и Гардеасабаль.
– Доброе утро, шеф, – сказал Альдай, доставая из принтера распечатанные листы. – Мы уже установили личность третьей пропавшей.
Он передал каждому из коллег по копии.
– Это Тамара Роблес из Баракальдо. Семнадцатого декабря тысяча девятьсот девяносто шестого года она не вернулась домой после занятий классическими танцами. Номер дела – тысяча девятьсот девяносто шесть ноль-ноль-ноль триста двадцать девять, или, в сокращенной версии Н9, девяносто шесть слеш триста двадцать девять.
Андер пролистал страницы.
– Повторяется история Селии Гомес и Ханире Артолы, – подытожил он, внимательно глядя на коллег. – Молодая девушка исчезла перед Рождеством, и больше о ней никто не слышал.
– Возможно, все они стали жертвами Н9 в девяностых, – предположил Гардеасабаль. – Вдруг он пытается ткнуть нас в это носом, как бы говоря: «Эй, ребята, смотрите, видите этих девушек? Так вот, это я их прикончил».
– Допустим, он хочет выставить свои трофеи на всеобщее обозрение, чтобы упиваться нашей растерянностью и страданиями родителей жертв. Но в таком случае почему он делает это только сейчас? – спросил Арреги. – Почему не пятнадцать лет назад? С момента исчезновений прошло больше двадцати лет. Если бы перед нами был типичный показушник, провокатор, то было бы логично, что он начал глумиться над полицией сразу же после открытия первого дела. В таком случае он мог бы воспользоваться вниманием СМИ, чтобы придать своим действия большую огласку.
– Может, это серийный убийца-гастролер, – ответил Гардеасабаль. – По работе или учебе он вынужден постоянно переезжать, а в Бискайе бывает только на Рождество.
– Это уже больше похоже на правду, – кивнул Иван. – И это объяснило бы, почему преступления происходят с такой периодичностью. Возможно, он продолжал совершать подобные преступления в других местах, но, так как координация работы полиции двадцать лет назад была не на высоте, никто не связал исчезновения между собой.
– Но… – начал Педро с сарказмом, ожидая, что коллега продолжит.
– Но… – подхватил тот, – это все еще не объясняет, почему он выносит это на всеобщее обозрение именно сейчас.
Они перевели взгляд на Андера, который внимательно следил за разговором, листая страницы дела Тамары.
– Нельзя исключать, что убийца узнал о нераскрытых делах по своим каналам и теперь ссылается на них, чтобы сбить нас с толку, – вмешался Альдай, заметив, что инспектор все еще молчит. – Возможно, он пытается заставить полицию вести несколько расследований одновременно, тем самым загоняя нас в тупик или вынуждая тратить ресурсы на ложные версии. Так он мог бы продолжать совершать преступления безнаказанно.
– Не думаю, Альдай, – ответил инспектор.
– Тогда что за игру он ведет, Андер? – спросил Гардеасабаль.
Тот встал и подошел к стенду. Достал фотографию из кармана и прикрепил ее на доску под большой цифрой три.
– Человек, которого вчера нашли разрубленным пополам у моста Педро Аррупе, – третья жертва Н9. В этом нет никаких сомнений. Федерико Гонсалес, адвокат. Какое отношение он может иметь к двум другим убийствам? Мы не знаем. Глория и Виктор были психиатрами, а Федерико – юрист. Разные сферы, на первый взгляд никак не связанные между собой.
Он снова сунул руку в карман пиджака, вытащил пакет для улик с посланием и поднял ее над головой.
– Мы нашли эту записку на месте преступления. «Умилостивить божество, что живет под землей» – цитата из седьмой книги «Истории» Геродота. Надо узнать у Икера Артеаги, что он об этом думает.
– Полагаю, характер преступления соответствует какому-то фрагменту оттуда, верно? – спросил Арреги.
– Так и есть. Она там упоминается, но я бы предпочел, чтобы Икер сам все объяснил. Наша задача сейчас – собрать максимум информации от родственников, коллег и друзей убитого. У нас на руках три трупа, и единственное, в чем мы уверены, – их смерти связаны между собой, но мы до сих пор не знаем, как именно. Также у нас есть нечеткое изображение автомобиля Н9 и даже его силуэт.
Андер провел рукой по лбу и рассеянно уставился на схему преступлений перед ним.
– Очень запутанное дело, – резюмировал Гардеасабаль.
– Напоминает игру в жмурки, – добавил Альдай. – Тебя крутят и вертят, а когда останавливают, голова так сильно кружится, что не можешь понять, где находишься.
Креспо обернулся и, одобрительно кивая, показал на Микеля указательным пальцем.
– Твоя метафора идеально описывает состояние нашего расследования, Альдай. Ключ к разгадке в деталях, ребята. Не думаю, что Н9 пытается нас запутать. У меня ощущение, что между тремя вершинами треугольника – записками, делами и убийствами – действительно существует какая-то нить. Проблема в том, что