– Вы говорите о каком-то губительном заклинании.
– Именно.
– Которое и привело к Падению.
Элис Мейнелл утратила самообладание на долю секунды.
– Это уже история. Существуют…
– После всего, что вы натворили, вы ожидаете, что я передам контроль над моим… – Мэрион замолчала, – над Инверкомбом, чтобы вы могли нанести еще больший ущерб?
– Мэрион. – Лицо Элис Мейнелл излучало неподдельную печаль. – Мы могли бы обсудить многое относительно того, что случилось или не случилось много лет назад. Мой бедный сын – полагаю, он с тобой, хоть ты и предпочла о нем не упоминать, – такой же невольник прошлого, как и мы с тобой. Но он всегда поступал благородно в том, чего пытался достичь. И ты также поступишь благородно, если сделаешь то, что я предлагаю сейчас. Но жизнь не стоит на месте. Даже в Инверкомбе часы иногда спешат. Заклинание, на которое я предлагаю потратить мощь Инверкомба, не разрушит ни одного здания – или, по крайней мере, очень немногие, которые все равно скоро рухнут из-за каких-то скрытых дефектов. И оно никого не убьет. Хотя, опять же, люди все равно умирают, и тебе это известно, как никому другому…
Мэрион, подумай об этих армиях, стоящих друг против друга. Со всей откровенностью признаюсь тебе, что мои войска измучены. Если нам придется атаковать, это надо делать быстро, до того, как западники окопаются и дождутся подкрепления. Запад, в свою очередь, понимает, что должен покончить с наступлением в зародыше. В любом случае обе стороны обязаны пойти в атаку. Конечно, Западу пришлось передислоцировать войска, и это ослабило его позиции на других фронтах. Мои так называемые начальники меня пока еще не поблагодарили, но я позволила им приблизиться к Бристолю с севера. Так или иначе, но, скорее всего, завтра в этом театре войны будут грохотать пушки. И как бы обе стороны ни твердили, что продолжение бойни – последнее, чего они желают, прольются реки крови.
Но подумай вот о чем. Подумай, что случится, если все телефонные линии в Англии окажутся повреждены из-за внезапного воздействия одного-единственного заклинания. Главные вычислительные машины мгновенно выйдут из строя. Через считаные секунды по всей Англии отключится электричество. Перестанут ходить трамваи, поезда тоже остановятся. В высотных зданиях застрянут лифты. Очень быстро всюду восторжествуют холод и тьма. Откажут насосы. Скоро даст о себе знать нехватка топлива, воды и газа. И это еще не все. Например, мои артиллеристы-наводчики, которые загружают сведения о целях в числобусы, окажутся совершенно беспомощными. Не только электричество, но и потоки данных, без которых современная армия не может действовать, внезапно иссякнут. Мэрион, я не утверждаю, что все орудия сразу же замолчат. Но поскольку солдаты – это еще и гильдейцы, как только приказы прекратятся, станет гораздо тише. Ты понимаешь, к чему я клоню?
– Вы совершенно не правы, – сказала Мэрион, – насчет того, что никто не умрет. Ох… в больницах так много систем, которые зависят от электричества, информации и порядка. И даже канализация выйдет из строя… Наступит хаос.
– Ха-ха! Хаос! – Элис весело рассмеялась. – Как это непохоже на мир, в котором мы живем прямо сейчас, не правда ли? Но я рада, что ты мне веришь, когда я говорю, что так может случиться. А теперь давай расскажу кое-что еще. Мы с тобой не единственные, кого тошнит от войны. Подумай о бедном Ральфе. О каком-нибудь заурядном солдате и гражданине. И даже о тех, кто пришел за тобой в Инверкомб. Им всем нужен новый предводитель, Мэрион, а также новый путь. Иначе зачем они неустанно повторяют нараспев твое имя? Вельграндмастера в Лондоне и Бристоле не просто знают об этом наваждении – они чувствуют то же самое и боятся. Они тоже потеряли любимых и деньги. Их гильдии ослабли. Их авторитет подорван. Это заклинание, этот маленький акт разрушения, который я предлагаю, даст им долгожданный повод свернуть с дороги, ведущей в пропасть. Через несколько сменниц, на протяжении которых воевать по-настоящему не получится, пока все будут заняты восстановлением сетей и систем, не останется другого выхода, кроме мирных переговоров.
Мир… до чего же странно было слышать, как о нем говорит это красивое создание. Но Элис Мейнелл умела убеждать – если Мэрион и была в чем-то уверена, то лишь в ее способности воплотить обещанное в жизнь. Однако напрашивались кое-какие вопросы.
– Скажите, вельграндмистрис. Если все это действительно случится, какова будет ваша выгода?
Элис опять улыбнулась. Это было признание, констатация – у них имелось кое-что общее. «Мы можем быть друг с другом откровенны. Нас, Мэрион, – о да, я знаю, ты чувствуешь то же самое, – окружают олухи, подхалимы и идиоты».
– Мэрион, моя гильдия пострадала от войны не меньше прочих. Чем возиться с остатками и обломками, лучше уж все выкинуть и построить новую национальную сеть с нуля. Но это мелочи. Мэрион, я уже не та, кем была когда-то. Я смирилась с тем, что должна измениться. Но пришла к выводу, что и мир изменится вместе со мной. Для меня это наступление – последний бросок костей. Я не могу вернуться в Лондон, к прежней жизни. Возможно, Запад одержит победу, но те, кто когда-то призывал к войне, столкнутся с последствиями. Будут суды, расследования. Ни один скелет в шкафу не останется незамеченным. А теперь взгляни на меня. Посмотри, какой я стала. Узри мое настоящее лицо…
Образ в зеркале как будто истончился. Элис Мейнелл превратилась в посеребренное стекло, игру света и тени. Ее почти не было видно.
– Так не может продолжаться, Мэрион. Я должна измениться.
– Я так понимаю, вы хотите войти в Инверкомб. С какой стати…
– Ничего подобного. Все получится, если я останусь в Айнфеле, а ты – в Инверкомбе. В конце концов, сейчас Технологический век. Заклинание само по себе передать нетрудно. Я думаю, Ральф, пусть ему и нездоровится, вполне сможет понаблюдать за тем, чтобы все прошло как положено. Как я уже сказала, связующее звено с восточной телефонной сетью наладят очень скоро. Сдается мне, оно уже работает. – Элис улыбнулась. Ее образ и стекло, в котором