– Да как же не беспокоиться?! Меня использовали, чтобы навредить ему, и неизвестно, что теперь…
– Не думай сейчас о плохом и лежи смирно, – наказала Ли Мэй, опустила Хэ Ланфэн на подушки и укутала одеялом. – Лучше расскажи: тебе удалось пощупать повелителя? – добавила она будничным тоном, поправляя сбившееся постельное белье.
– Что?!! – вскричала Хэ Ланфэн и снова отбросила одеяло.
– Какая ты недогадливая, сестрица! – покачала головой Ли Мэй. – Вы были с ним вдвоем… только вдвоем… Он снял верхнее одеяние. Разве это не лучшая возможность ощупать его с головы до?..
– Ли Мэй! Замолчи! Просто замолчи! – Щеки Хэ Ланфэн заалели.
– Но что не так? Ты глупая! – пожурила подругу лиса. – Ты упустила такую возможность! Когда он снова разденется перед тобой, а?
– Ли Мэй, я была больна! Я с трудом шевелилась! О чем ты вообще?
– То есть если бы ты чувствовала себя лучше, ты бы…
– Замолчи! Просто замолчи! – Хэ Ланфэн прижала ладони к пылающим щекам.
– Он так хорош, правда? – проговорила Ли Мэй мечтательно. – У него очень светлая кожа, и тонкие пальцы, и благородная осанка! А ты видела, у него есть родинка на шее, такая соблаз…
– Ли Мэй! Бесстыдница! – взревела Хэ Ланфэн и замахнулась на подругу подушкой. – Я чуть не умерла, а ты все время таращилась на Сун Жуланя! Вот ведь!
– Ревнивица! И взглянуть на твое сокровище нельзя! – насупилась Ли Мэй. – Я его даже не укусила…
– Не вздумай! – Хэ Ланфэн разозлилась пуще прежнего. – Знаю я эти ваши лисьи заигрывания! Укусишь разок, а он потом от тебя голову потеряет!
– Ревнивица! Сама-то ты ничего не делаешь! Нужно быть решительнее!
– Будешь учить меня?!
* * *
Чжао Вэйнин устал стучать, занервничал, раздвинул створки дверей, ведущих в покои Хэ Ланфэн, и ахнул. Девушки катались по постели, шутливо сражаясь и пытаясь защекотать друг друга.
– Совсем с ума сошли! – пробурчал молодой человек. – Я стучу, стучу… никакого ответа! Я согревающее лекарство принес. Нужно выпить сейчас.
Хэ Ланфэн и Ли Мэй разом отпустили друг друга и чуть было не упали на пол.
– Оставлю здесь. Выпейте скорее.
Недовольный Чжао Вэйнин уже собирался покинуть покои, когда Хэ Ланфэн обратилась к нему.
– Спасибо, господин Чжао! Вы ведь были у Сун Жуланя? Как он себя чувствует?
– Не томи, смертный! – потребовала Ли Мэй.
– Чуть лучше. Сейчас спит. У сяо Ланя все покои забиты целителями, они с него глаз не спускают и спорят все время. Не понимаю, как он, бедняга, может спать в таком бедламе! Если потребуется, через несколько часов передам ему еще ян.
– Понимаю. Если что понадобится, будите меня в любое время, господин Чжао!
– Смертный, ты плохо выглядишь! – заволновалась Ли Мэй. – Снова потратил слишком много сил! Ступай к себе и отдохни, спи спокойно всю ночь. Тебе нужно восстановиться!
– Я в порядке, но, правда, лучше мне немного поспать! – согласился юноша.
– Он же не заболеет? – уже выйдя из покоев, услышал Чжао Вэйнин обеспокоенный голос Ли Мэй. – Я съем его, если он посмеет болеть!
Юноша слабо улыбнулся и покачал головой. Он действительно потратил слишком много сил – сначала на борьбу с иглами, а потом на лечение брата. Он с ног валился от усталости! Нужно было выспаться!
Но когда Чжао Вэйнин вошел в свои покои, то на него с визгом набросились с десяток малышей. Пусть семейство Ли не так давно перебралось в Павильон Золотого Лотоса, троюродные братья и сестрички Ли Мэй успели полюбить Чжао Вэйнина. Им нравилось играть с ним. Но помилуйте! Он так устал, и было поздно! Дети давно должны были спать в своих постелях, а не разгуливать по Павильону. Видимо, из-за болезни Сун Жуланя за ними стали меньше следить. Чтобы Чжао Вэйнину было труднее изловить их, и он поиграл с ними подольше, малыши обернулись лисятами. Они носились вокруг юноши, бодали его пушистыми головками и щекотали хвостами. У лисят были белые животы и пухленькие черные лапки, которые однако не мешали им быть быстрыми и проворными. Чжао Вэйнину пришлось использовать кровавую нить, чтобы поймать их всех. А потом он понес по коридору целый «букет» извивавшихся лисят.
– Всюду лисы! – бормотал Чжао Вэйнин уже после того, как передал детей слугам семьи Ли. – Много маленьких лис! Уфф! Мне нужно поспать! Спа-ать! Только бы до утра ничего не случилось!
Увы! Всего через пару часов юношу разбудил сильный шум. Высунув лохматую голову в коридор, он увидел Сун Жуланя, Хэ Ланфэн и Ли Мэй, грустных и сонных, но полностью одетых.
– Что случилось?
– Пришло срочное донесение. Жители Лун-бо подняли восстание, в уезде хаос, и местный гарнизон разгромлен, – ответил Сун Жулань. Он кутался в длинный белый плащ с меховым воротником, но все равно трясся от холода. – Апчхи! Ждать до утра нельзя. Наместники уже отправились в путь.
– Вот ведь проклятие! – Чжао Вэйнин в сердцах ударил кулаком в стену. – Ну нет! Это не совпадение!
– Смертный, если ты плохо себя чувствуешь, оставайся в Инь. Надеюсь, мы скоро вернемся.
– Нет уж, госпожа Ли Мэй, я с вами! Дайте мне пару минут на сборы, только пару минут!
Глава 5
Край неба, угол моря [31]
Лун-бо – самый маленький из уездов Запредельного края, и в нем издревле жили демоны. Лун-бо был «зажат» между северо-западным и западным уездами, и от каждого из них был отгорожен высокими зачарованными стенами. Точно такая же стена, простоявшая тысячи лет, отделила Лун-бо от земли Байху. За этой самой стеной простиралась бесплодная, продуваемая ледяными ветрами пустошь. Именно там небесные и солдаты Чжун Шигуя, демона в черных одеждах, сражались насмерть. Демоны Байху собирались захватить Лун-бо, разрушить стены и последовать дальше – в центральный уезд.
Более всего духи боялись, что не станет зачарованных стен! В тех местах скопилось слишком много энергии инь. Холод, мрак и сырость разительно отличали эти земли от других, цветущих и зеленых, уголков Запредельного края. Если тьма из Лун-бо вырвется на свободу, никому не выстоять, никому не уцелеть!
– Никогда прежде не видел столько демонов! – воскликнул Чжао Вэйнин. Вместе с друзьями и наместниками он поднялся на высокую стену, отделившую самый южный из городов Лун-бо от первого в западном уезде селения, и теперь с любопытством глядел вниз. Еще не рассвело, но повсюду горели огни духов и пылали костры, разгоняя мрак и жгучий холод.
– И что