С потным бледным лицом он вдруг застыл, а затем указал на «жареного гуся» и с дрожью в голосе выдавил:
– Это… это… это ведь феникс?..
Как только прозвучало это слово, поднялась суматоха, и несколько человек вскочили на ноги. Только Беспокойный Лодэ продолжал спокойно сидеть. Он хлопнул в ладоши и с улыбкой сказал:
– Как и ожидалось от генерала Фана из гвардии Юйлинь – вы феникса даже ощипанным сразу узнали. Теперь видите, насколько мы, хэло, радушные хозяева?
Фан Цзеши обвел взглядом всех присутствующих, а затем посмотрел перед собой. Он протянул руку и осторожно стукнул костяшками пальцев по столу из белого дерева. Стол казался новым, а узоры на древесине чрезвычайно сложными и красивыми. Когда он только сел за него, то почувствовал странность – даже в императорском дворце он никогда не видел такого красивого материала. От его стука стол будто запел щебетанием птиц и журчанием ручьев. Это действительно была снежная павлония. Лицо Фан Цзеши побелело еще сильнее, и он с трудом пробормотал:
– Да-да, конечно, видим.
Феникс – разновидность птиц. У него небольшое тело, но размах крыльев как у взрослого человека, раскинувшего руки, и летает он очень быстро. Но феникс – не обычная птица. Его песня прекрасна и мелодична, он пьет только чистейшую родниковую воду и ест цветы снежной павлонии. Он живет в одиночестве и ведет себя как император среди пернатых. Необычнее всего то, что как только феникс взлетает, он не сядет ни днем, ни ночью, пока не найдет снежную павлонию. А это дерево также очень редкое. Оно растет только в небольшом лесе царства Нин. Хотя павлония и цветет круглый год, плодов почти не приносит. Если поливать дерево вином, то понадобится один-два года, чтобы оно выросло очень высоким и красивым. Снежная павлония известна как «поющее дерево». Если сделать из нее музыкальный инструмент, то непременно получится прославленный цинь или барабан, который будет передаваться из поколения в поколение. Королевский род крылатых на севере с древних времен считал фениксов и снежную павлонию большими редкостями и прилагал неимоверные усилия для сохранения и выращивания этих видов в качестве символов королевской власти.
Никогда еще в истории ни одна империя до Великой Чао не занимала столь огромную территорию. Хотя во многих уголках из-за варваров границы еще не определены точно, на то, чтобы пересечь страну верхом, потребуется больше года. Информацию передают из самых дальних закоулков империи, и это небыстро, но если важные военные донесения тоже будут достигать адресата так долго, это, очевидно, вызовет затруднения.
На заре союза с Великой Чао крылатые преподнесли нескольких фениксов и саженцы снежной павлонии в качестве подарка императору. В настоящее время снежная павлония высажена во всех столицах царств, а феникс может добраться от столицы империи до любого из этих городов за три дня. Хотя Сяян не является столицей царства Лань, поскольку в царстве Юэ нет крупных городов, Сяян служит перевалочным пунктом по дороге на юг. В прошлом году император отправил специального посланника, чтобы привезти саженец снежной павлонии для посадки.
А феникс – вестник императорской воли, поэтому оба этих вида являются священными для императорской семьи. Обычно их тщательно охраняют и ни в коем случае не охотятся на этих птиц. Кроме военного посланника Цзо Цзиньтяня, хоу Динси, Беспокойного Лодэ, бо [51] Пиншаня, никто даже не смог бы прикоснуться к нему. Теперь же Беспокойный Лодэ нарушил табу – и это, естественно, не просто для того, чтобы устроить пир и похвастаться богатством. Он зажарил феникса и срубил снежную павлонию – значит, больше не собирается подчиняться приказам императора. Другими словами, Беспокойный Лодэ готов собрать войска и поднять мятеж.
После спуска с Бисяньского перевала караван будто успокоился и медленно двигался на юг, но генералы знали, что это спокойствие мнимое. Огромный лес к северу от Сяяна был так прекрасен, что услаждал взоры солдат, но ебэйцы видели лишь чужие им земли и далекий путь впереди. Крупных происшествий не возникло, зато были постоянные мелкие конфликты. Чжу Ин приказал войскам строго пресекать любые возможности для бунта, и только так им удалось благополучно добраться в предместья Сяяна. Изначально все они надеялись хорошенько отдохнуть в городе, запастись провизией и заняться мелкой починкой перед отправлением на юг. Ведь зайдя в болото Ечжао, им уже будет не вернуться.
Но неожиданно авангард был остановлен хэло еще до того, как они прибыли в Сяян. Военный посланник Цзо Цзиньтянь так и не появился, и только Беспокойный Лодэ устроил Чжу Ину приветственный банкет на холме Серебряных сосен. Все знали, что от этого пира ничего хорошего ждать не стоит, однако не могли представить, что Беспокойный Лодэ не только помешает армии царства Юэ войти в город, но и поднимет восстание.
Семь человек собрались вокруг белого деревянного стола, сделанного из снежной павлонии. Теперь остались сидеть только Чжу Ин и Беспокойный Лодэ, и даже Кэцзы, который всегда был медлительным, поднялся и положил руку на рукоять меча. Беспокойный Лодэ будто не замечал напряженности в рядах генералов Юэ. Он налил себе вина из черной тыквы-горлянки и выпил.
Во время Ебэйской войны Беспокойный Лодэ и Чжу Ин вместе сражались в главной армии и в некоторой степени были знакомы. Хотя хэло хороши в выпивке, Беспокойный Лодэ от вина становился самодовольнее и агрессивнее. Заметив притворное спокойствие на лице хэло, Чжу Ин слегка улыбнулся и не мог не почувствовать себя чуть расслабленнее.
– Хорошо ли сяянское вино? – беспечно спросил он.
Беспокойный Лодэ с самого начала просто притворялся, и эти слова застали его врасплох. Он вдруг поперхнулся, и вино хлынуло из носа и рта. На его лице отразилось смущение.
– Господин Лодэ, – Чжу Ин потянулся к хэло и похлопал его по спине, – пойдемте со мной.
Телохранители хэло тут же рассвирепели, и арбалеты в их руках взметнулись, нацеливаясь в спину Чжу Ина, но тот, не обращая внимания, направился к окраине поляны.
Беспокойный Лодэ мгновение колебался, а затем встал и сердито махнул своим людям, чтобы те опустили оружие.
– Смотрите. – Чжу Ин указал вперед. Несмотря на буйную летнюю растительность, сосновый лес был очень свежим, и вдалеке за холмом можно было разглядеть долину. Та была заставлена палатками, флагами и знаменами, простирающимися до самого горизонта. На юг выехало сто сорок тысяч человек,