Погода для прогулки выдалась великолепной. Казалось, небо наконец сжалилось над Бильбао и отозвало бесконечные дожди. Андер поднял руку, приветствуя дежурившую в пятидесяти метрах от его дома патрульную машину. Коллеги подмигнули дальним светом.
Солнце, согревавшее город весь день, уже начинало прятаться за холмами. Андер знал, что у него оставался только час до наступления темноты, поэтому ускорил шаг и сбежал по лестнице, соединяющей его район с дорогой Басурто-Кастрехана. Всего через десять минут он оказался на площади Ла Касилья, где на одной из многочисленных деревянных скамеек его ждал отец.
– Горритчо! – тепло воскликнул Кармело.
Пес бросился к старику, давая себя погладить.
– И это собака, которая должна сторожить мне дом? – усмехнулся Андер. – Ты его избалуешь, папа.
– Брось ты, сынок! Не будь с ним так строг – он ведь еще щенок. Идем, посмотрим, успеем ли мы осилить маршрут до наступления темноты.
– Ну что ж, вперед! – сказал Андер и помог отцу подняться.
Маршрут, о котором говорил Кармело, начинался с площади Ла Касилья, пролегал по улице Доктор Арейльса, пересекал тенистый парк Донья Касильда – настоящий зеленый оазис столицы Бискайи. Далее путь проходил через набережную, соединяющую дворец Эускальдуна с мостом Ареналь. Оттуда следовало подняться по улице Уртадо Амесага и двигаться по Автономии обратно к точке старта. Общая протяженность маршрута составляла пять километров, и обычно они преодолевали его за час.
– Слушай, пап, ты помнишь, когда у тебя прием у невролога? – спросил Андер, решив проверить отца.
– Секунду, сейчас гляну в телефоне.
Кармело достал мобильный и открыл календарь.
– Ага, вот он! – Он с торжествующим видом ткнул пальцем в экран. – Двадцатого декабря, в одиннадцать утра.
– Молодец, пап. Смотрю, ты взял за привычку записывать важные вещи. Это замечательно, – похвалил его сын, стараясь не наступать на ковер из опавших листьев, которые из-за прошедших дождей превратились в коварную скользкую ловушку.
– Раньше я полагался только на свою память, а теперь… – Кармело покачал головой. – Теперь все сложнее, сынок. Я старею.
Услышав эти слова, Андер почувствовал, как болезненно сжалось в груди сердце. Он понимал, что в восемьдесят лет тело неизбежно начинает увядать, но не хотел мириться с этим. Отец был единственным связующим звеном с матерью и сестрой. Они двое – вот и все, что осталось от их семьи. Обломки разбитого в щепки корабля.
– Да что ты говоришь, папа! – Андер хлопнул его по спине. – Ты еще нас всех переживешь!
Они рассмеялись и продолжили прогулку. У Сабальбуру свернули направо и стали спускаться по длинной улице Аутономия. Отсюда дорога открывалась во всей своей величественной протяженности – прямая улица, по которой столько раз проходили гордящиеся своим городом жители Бильбао. Фонари уже горели, мягко освещая путь отцу и сыну в этот первый декабрьский вечер.
После прогулки Андер проводил отца до подъезда.
– Сынок, ты уверен, что не хочешь остаться на ужин?
– Нет, пап, у меня много работы.
– Ладно, тогда в другой раз, – сказал Кармело, доставая ключи.
– Конечно. Зайду как-нибудь – с огромным запасом времени и с хорошим аппетитом.
Они обнялись и расцеловались. Андер и Горритчо уже собирались уйти, когда отец вдруг взял сына за руку и наклонился к нему. Он как-то вдруг резко поник.
– Андер, на прошлой неделе, когда случился этот провал в памяти… Не спрашивай почему, но мне показалось, что ты тогда пришел рассказать что-то важное. И это что-то осталось висеть в воздухе из-за моей забывчивости. Я ведь прав?
Креспо опустил взгляд, глубоко вздохнул и кивнул.
– Ты слышал о деле, над которым я сейчас работаю?
– Ты о маньяке из Олабеаги?
– Так его окрестили в прессе, да, – ответил Андер.
– И что с ним?
– Помимо самих убийств, появились упоминания о девушках, пропавших более двадцати лет назад.
– Я знаю, читал в газете. Пишут, что эти исчезновения даже не расследовали как положено. Девушки, о которых никто больше не слышал. Как и об Энaре, – шепотом добавил Кармело.
Отец и сын замолчали. Они посторонились, давая дорогу пешеходам, снующим по улице Сугастинобиа. Андер знал: пропажа Энары – табу для отца. Именно поэтому он с изумлением слушал, как спокойно тот говорит о девушках, чьи истории так напоминали судьбу сестры Андера.
– Пап, мне страшно. Я боюсь, что однажды где-нибудь на грязной стене этого города появится номер ее дела. Я переживаю за тебя. За то, как воспримешь эту новость.
Кармело выдавил из себя улыбку, однако его глаза оставались полны застарелой печали.
– Обо мне не беспокойся, Андер. Я давно смирился с тем, что Энара не вернется, – сказал он, нежно погладив сына по щеке. – Но для меня ясно одно: она ушла не сама. Кто-то забрал ее. Энара видела, как мы страдали, когда нас оставила мама. Она ни за что бы не заставила нас снова пережить это.
– Полностью с тобой согласен, папа. – Андер с нежностью посмотрел на отца.
– А теперь иди, тебе еще убийцу ловить. – Кармело погладил сына по голове.
Андер отправился домой. По пути ему попадались группки болельщиков «Атлетика», которые наслаждались воскресным вечером, празднуя последнюю победу своей команды.
В этот краткий миг эфемерной радости добытые клубом три очка казались им самым важным событием на свете. Никто из фанатов и не думал, что уже завтра изувеченное тело одного из них могут найти на улицах города.
12
Андер проснулся, испугавшись собственного храпа. Растерянно огляделся и вытер ладонью струйку засохшей слюны. Он лежал на диване в гостиной, телевизор был включен, но без звука. Горритчо мирно спал у его ног. Инспектор энергично потер лицо и виски, прежде чем направиться на кухню. Ему нужен был крепкий кофе.
Всю ночь он просидел над материалами дела, безуспешно пытаясь обнаружить то, что ускользнуло от их внимания. Сон одолел его в тот момент, когда он пытался установить связь между парами: Глория Редондо и Селия Гомес, Виктор Эрмосо и Ханире Артола, Федерико Гонсалес и Тамара Роблес. Трупы и исчезнувшие девушки кружили в зловещем танце, мелодию которого Андер пытался уловить, но тщетно.
Появление Карлоса Бонапарте на сцене в роли слишком очевидного подозреваемого только добавило еще один узел, который нужно распутать.
Еще одна темная лошадка – Эктор Веласкес.
Год назад он сбежал из тюремной психиатрической клиники Андра Мари и бесследно исчез. Подозрения пало на него, потому что он был знаком с Глорией Редондо. Возможно, он убил ее из мести. Но что насчет других жертв? И девушек?