19
Глубокие страдания, годами разъедающие душу и не находящие утешения, овладели Андером в воскресенье.
Он проснулся, когда ночная тьма еще окутывала Бильбао. У него раскалывалась голова, но эта боль не могла сравниться с болью в руке, которой он ударил Искандера. Бессмысленная агрессия, но в тот момент он не смог ее сдержать. Защитный инстинкт взял верх, как будто на всеобщем обозрении на стене были не просто холодные цифры, а его собственная сестра. Он проклинал этот инстинкт, который так мало помог ему защитить то, что он любил в жизни больше всего.
Наблюдая за растущей луной с террасы, он вспомнил слова судмедэксперта: «Игнасио Гальего зарезали, как свинью на Сан-Мартин» – так же, как и Альберто Рубио. Время смерти – около трех часов утра, всего за четыре часа до их прибытия на место преступления.
Затем записка. Очередное послание, вложенное в рот жертвы: «Я сделал небольшое одолжение. H9».
Андер созвал Четвертую группу на встречу ранним утром. Он пригласил и Икера Артеагу, попросив его на время отложить свои университетские обязанности. Того требовало расследование. Им нужно было обсудить информацию и решить, какие шаги предпринять дальше, пока след Лукаса еще не остыл.
Когда инспектор вошел в переговорную, команда была уже в сборе: они сидели на местах, словно студенты перед итоговым экзаменом. Он собирался начать говорить, когда краем глаза заметил еще одного человека. Прислонившись к стене в дальнем углу, рядом с окном, из которого открывался вид на парк, стоял субкомиссар Торрес. Мужчина рассеянно смотрел на улицу, казалось совершенно не обращая внимания на то, что происходило у него за спиной, – обычная история.
– Доброе утро, субкомиссар, – сказал Андер, садясь между Гардеасабалем и Икером.
Торрес обернулся: он был так удивлен, будто только что выпал из вертолета прямо в переговорную.
– Господа, посмотрите, кто пришел, – обратился он к присутствующим. – Реинкарнация Мухаммеда Али. Или ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя Молотом Альтамиры? – съязвил он, швыряя на стол сложенную пополам газету.
Обложка «Эль Коррео» выглядела впечатляюще. «Дикое нападение полицейского» – гласил заголовок. Под ним была огромная, занимавшая всю страницу, фотография, на которой был запечатлен момент, когда правый кулак Андера встретился с носом Искандера Алонсо.
Инспектор отодвинул газету. Ему не нужно было читать статью, чтобы знать, о чем она.
– Мне нет оправданий, субкомиссар, – вздохнул он. – Я приму любое наказание. Вот мой жетон и оружие.
Он выложил их на стол.
– Только не это! – вскочил со стула Гардеасабаль. – Не сейчас, Торрес. Мы ближе, чем когда-либо, к поимке Лукаса Хауреги. Мы бы не дошли до этого без Андера. Вы не можете отстранить его от дела.
Торрес метнул в Педро резкий взгляд, и тот медленно сел, проклиная себя за то, что потерял самообладание перед субкомиссаром. Тот был справедлив, но не терпел нарушения субординации и тем более того, чтобы его перебивали.
– Инспектор Креспо, сделай одолжение, забери свои вещи со стола. Не надо мне здесь детский сад устраивать. – Он указал на жетон и пистолет.
– Торрес…
– Замолчи, Андер! Я еще не закончил, – сказал он, впиваясь взглядом в подчиненного. – Вот это ты мне устроил воскресенье. Я даже забыл, сколько у нас в Эрцайнце всякого начальства. Все, кроме Лопатеги, требовали твоей головы.
– Надо было их послушать, – ответил инспектор.
– Да? Ты действительно так думаешь? – спросил Торрес, опираясь на стол. На его лбу появились три морщины.
– Конечно. Я не смог сдержаться в момент, когда следовало сохранять абсолютное хладнокровие. Потерял самообладание, напал на Искандера Алонсо. Это непростительно.
– Не тебе решать, заслуживаешь ты прощения или нет, – выпрямился Торрес и прошелся по комнате. – Нет, Андер. Наши личности не имеют значения, наши проблемы никого не касаются, наше эго тоже. У нас есть долг: защищать граждан. Сейчас на улице бродит безжалостный убийца. – Он указал на улицу. – Лукас Хауреги. В приоритете – поймать его, прежде чем он снова нанесет удар. Мне нужно, чтобы вы все сосредоточились, Андер, и прямо сейчас.
– Конечно, субкомиссар.
– Отлично. Тогда я оставляю вас, чтобы вы продолжили совещание. Не будем больше терять время. С последствиями разберемся позже, когда поймаем убийцу. Если понадоблюсь, то я у себя в кабинете, пью липовый чай, чтобы снять напряжение, – сказал Торрес, прежде чем развернуться и выйти из комнаты.
– Не обращай на него внимания, Андер. У нас у всех иногда нервы сдают, – приободрил его Гардеасабаль. – Черт возьми, в конце концов, на стене выписали дело твоей сестры!
Инспектор потер виски кончиками пальцев.
– Мне жаль, что вам пришлось стать свидетелями этой сцены. Таковы издержки жизни полицейского. Но, как правильно сказал Торрес, не будем терять время. Приступим.
Он достал папку, до предела забитую материалами дела.
– На каком этапе расследования мы сейчас находимся? Давайте подведем итоги. С одной стороны, мы идентифицировали предполагаемого убийцу, человека, скрывающегося за маской H9: Лукаса Хауреги, отцеубийцу с улицы Эрсилья. – Андер указал на фотографию молодого человека, висевшую на стене. – Лукас – ангел мести, преследующий конкретную цель. Его миссия – покончить со всеми, кто виновен в «краже» лучших годов его жизни.
Креспо встал со стула и прошелся вдоль стенда с материалами дела. С момента первого убийства он постепенно заполнялся информацией, и сейчас на нем почти не осталось свободного места.
– Убил ли Лукас своего отца? Доказательства указывают на то, что да. Однако найденная в доме Хауреги пуля вызывает обоснованные сомнения. Как она там оказалась? Подставил ли кто-то Лукаса? Возможно. Конечно, Гальего мог бы прояснить нам ситуацию. Но к сожалению, теперь расследование придется вести без его помощи.
– Независимо от того, подставили его или нет, – сказал Гардеасабаль, – парень – психопат.
Андер цокнул языком и покачал головой.
– Убийца – да. Но психопат? Не думаю. Я убежден, что, отомстив, Лукас больше не станет убивать, – решительно заявил он.
– Это очень смелое предположение.
– Зови это интуицией, Арреги, но я не верю, что у Лукаса есть психопатические наклонности, – настаивал Андер.
– А хуже всего то, что те, кто мог бы раскрыть нам правду, уносят ее с собой в могилу, – сказал Альдай, на мгновение оторвавшись от клавиатуры.
– Именно так. – Мужчина указал на фотографии жертв. – Сначала он убил Глорию Редондо, виновную в том, что он так и не смог выйти из тюрьмы раньше срока. Затем Виктора Эрмосо, который подготовил судебно-психиатрическую экспертизу, закрывшую для него любые шансы на смягчение приговора. После него – Федерико Гонсалеса, равнодушного адвоката, который не защищал интересы Лукаса и буквально преподнес его голову