Инспектор замолчал, и какое-то время они просидели в тишине. Наконец Креспо поднялся с дивана и подошел к директору.
– В таком случае, возможно, вы сможете ответить на вопросы, которые я хотел задать ему.
– Вперед.
– Тест на кожно-гальваническую реакцию делали только Лукасу Хауреги?
– Да. Это было решение Игнасио. Я советовал ему сделать тест обоим парням, чтобы исключить все варианты, но он настаивал, что дело ясное и он не хочет выходить за рамки выделенного на внешние экспертизы бюджета. Тогда у нас не было баллистической лаборатории, как сейчас, и каждый такой тест приходилось отправлять в лабораторию Национальной полиции в Мадрид.
– Вы знали, что за картиной в библиотеке Эрнесто Хауреги была еще одна пуля?
– Нет, я не был на месте преступления. Узнал об этом из ваших отчетов. Значит, имело место сокрытие доказательств. Цель очевидна – обвинить невиновного, оправдать виновного.
– И я так считаю. Обвинить Лукаса, спасти Александра. Вопрос в том – зачем, – произнес Андер. – Нам нужно связаться с Астрид Нильссон или Александром Хауреги любой ценой.
Лопатеги кивнул, приобнял Андера за плечи, и они вместе направились к входной двери.
– Это еще одна причина, по которой я сегодня здесь. У нас есть новости об Александре.
– Какие новости? – удивился Андер.
Они вышли на улицу. Инспектор воспользовался моментом, чтобы вдохнуть холодный утренний воздух в уставшие легкие.
– В центральный участок Эрандио поступил звонок. Это был наш контакт из полиции Стокгольма, парень, прекрасно говорящий по-испански. Его зовут Эмиль Андерман. Похоже, к ним в участок пришел гражданин с посылкой, полученной из Страны Басков. В качестве адреса отправителя был указан наш участок в Эрандио. Отправитель – Абель Борреро.
Андер оцепенел.
– Абель Борреро?
– Именно, – подтвердил Лопатеги. – Угадай, что было в посылке.
– Голова Рамoна Эганьи.
– Бинго.
Лопатеги достал из кармана пальто фотографию и передал ее Андеру.
На снимке была изображена отрубленная голова Рамoна Эганьи. Лицо было синюшным и с признаками разложения, но сомнений не было – это точно был прокурор. С учетом отправителя посылки иначе и быть не могло.
– Инспектор, – сказал Лопатеги, кладя руку ему на плечо, – мы верим в тебя. Ты сможешь раскрыть это дело. Так что доведи его до конца. Держи. – Он передал Андеру записку. – Это номер телефона Эмиля. Позвони ему.
Он сжал его плечо и, пожелав удачи, направился к серебристому «мерседесу», припаркованному рядом с «ауди» Андера. Директор сел в машину, завел двигатель и уехал.
Инспектор остался стоять на улице, теребя в руках записку и пытаясь придумать, с чего начать разговор с полицейским из Швеции.
Но перед этим нужно было заняться делами поважнее. Арреги.
В приемном отделении больницы Крусес, как всегда утром в будни, кипела жизнь. Люди толпились у информационной стойки, поднимались и спускались по лестнице рядом с главным холлом или просто следовали разноцветным линиям, которые начинались у стойки и тянулись к различным отделениям больницы.
Но Андер отлично знал, где находится реанимация: он неоднократно бывал здесь и не нуждался в подсказках.
По дороге он заехал в цветочный магазин за букетом. Прошло немало времени с тех пор, как он последний раз переступал порог подобных заведений. Орхидеи он отмел сразу – это были любимые цветы Амелии. Одного взгляда на них хватало, чтобы сердце пронзила острая боль. В итоге продавщица выбрала за него красивую композицию из разноцветных роз.
Комната ожидания была погружена в полумрак. Немногочисленные родственники, ожидавшие возможности навестить пациентов, смотрели пустыми глазами. Погруженные в свои заботы, они старались отогнать страх потери близких. В самом дальнем углу комнаты отдыхала Неканe, жена Арреги. Она подложила куртку под голову и, прислонившись к стене, пыталась вздремнуть после бессонной ночи.
До прихода супруги рядом с Арреги оставался Гардеасабаль. Ему пришлось несладко, когда он рассказывал ей о произошедшем в Мунгии. Девушка всю ночь звонила мужу на мобильный, но он так и не ответил. Она была страшно взволновала. Поэтому, когда Педро описал ей, что случилось, Некане сразу же возмутилась, что он не известил ее раньше. Инспектор знал, что она права, но он долго не осмеливался сообщить ей, насколько тяжело состояние Арреги.
Креспо сел рядом с Некане, и та открыла глаза, почувствовав чье-то присутствие.
– Андер, – поздоровалась она и потянулась на стуле, пытаясь немного размяться. – Извини, я задремала.
– Нет, ты что. Это ты меня прости, что разбудил. Я знаю, как тебе тяжело пришлось в последние часы.
– Это было ужасно. Я правда думала, что потеряю его. – Девушка с трудом сдерживала слезы.
Андер кивнул. Он придвинулся ближе, обнял ее и не отпускал, пока она не пришла в себя.
– Гарде вечером рассказал мне о том, что произошло в Мунгии. Всю правду. Я была очень зла на вас, но потом поняла, что вы не виноваты. Иван делал то, что всегда хотел делать, – защищать людей.
– Это его призвание.
– Да, социолог-полицейский, забавно. – Неканe рассмеялась сквозь слезы, снова заструившиеся по щекам.
– Я бы не хотел видеть никого другого у себя в команде. Не знаю, в курсе ли он, но это я просил субкомиссара Торреса взять его. Иван не набрал высших баллов на тестах, но покорил меня во время личного собеседования. Больше проверок мне не требовалось.
Неканe достала бумажный платок и высморкалась.
– Спасибо за это, Андер.
– Не за что благодарить. Скажи, как он сейчас?
– Его отбросило взрывной волной, и от удара в голове образовался тромб. Они поместили его в медикаментозную кому, но полчаса назад сказали, что тромб, кажется, начинает рассасываться. Если динамика сохранится, его выведут из комы.
– Это хорошие новости. – Он старался звучать оптимистично.
– Но у него еще множественные ожоги на руках и на одной стороне лица. Не смертельные, но болезненные, – вздохнула Неканe. – И три сломанных ребра и ключица. Но меня беспокоят вовсе не они.
Андер знал, о чем она, но все же посчитал нужным спросить:
– Что тогда?
– Как он переживет то, что не смог спасти девушку.
Оба молча переглянулись и кивнули. Им не нужны были слова, чтобы понять, что реабилитация будет долгой и мучительной.
– Мы не оставим его одного ни на мгновение. Будем рядом на протяжении всего пути.
– Я знаю, Андер. – Девушка улыбнулась. Она выглядела изможденной. – Кстати, спасибо за цветы, они чудесные. Как только нас переведут в палату, я поставлю их рядом, чтобы скрасить больничную обстановку.
Она взяла букет и положила его на свободное сиденье рядом