Позднее этот западающий в душу реггей станет классикой «Комитета». В 90-х годах группа любила объединять «Не верь мне» с композицией «Их Бин Зольдат Jah», доводя общее время звучания до десяти – пятнадцати минут. В период, когда «Комитет» активно разъезжал по стране с концертами, композиция «Не верь мне» открывала эротический блок («Резиновый танк», «Герландия», «Девочка, давай»), на который крайне бурно реагировали несовершеннолетние поклонницы – с бусами, фенечками, ксивничками и недоеденными яблоками в карманах…
Однако вернемся в ДК железнодорожников. К моменту записи последней песни (посвящение Бобу Марли – «Плачет небо») Олди настолько сильно устает, что внезапно перестает нервничать. Это идет на пользу делу – who feels it knows it. И хотя в одном месте сбивается Верешко, финал получается убедительным.
«Великому учителю-растафари… Навсегда любимому нами, – шепчет в микрофон Олди. – Мы советские растаманы… Дети твоего солнца… Дети твоего тепла».
Половина седьмого утра. Коломыйцев забирает 60-минутный пленочный оригинал, чтобы вытянуть дерьмовый звук на эквалайзере. «Как назовем альбом?» – спрашивает Верешко у Олди. «Зубы», – отвечает тот, держась рукой за больные зубы. «Хорошо хоть, что не геморрой», – шутит кто-то из фан-клуба. В спешке собирается аппаратура. Рядовой Утемма с ревербератором и компрессором под мышкой бегом направляется в сторону воинской части, успевая перепрыгнуть через зеленый забор за пять минут до начала утренней переклички.
Ах, Карибские острова…
Аукцыон
Как я стал предателем (1988)
сторона A
Мальчик как мальчик
Охотник
Полька
Осколки
Вечер мой
сторона B
Лиза
Бомбы
Нэпман
Лейтенант
Так я стал предателем
Охотник (инстр.)
Существует легенда о том, как поэт Велимир Хлебников зашел однажды в гости, сел там тихонько в углу, все про него и забыли. Гости вскоре разошлись, а хозяева уехали отдыхать. Через месяц вернулись – Хлебников сидит в своем углу и улыбается. Так вот, если группе «Аукцыон» и присуща скромность, то именно такого рода. «Аукцыон» – это отчаянный, слегка жеманный футуризм, вечный богемный шарм и дух питерских сквотов. Их удивительные тексты – городской фольклор, сюрреализм и сочное слово того же Хлебникова. Если попытаться определить живописный аналог музыки «Аукцыона», то его, думается, следует искать в авангарде начала века, в картинах Шагала и Филонова.
…В 85–86-м годах «Аукцыон» занял пустующее место развалившихся «Странных игр», но только в более зрелищной, более гротескной и эклектичной форме. Каждый их концерт являл собой театральное зрелище, каждая песня – маленький спектакль. «Аукцыон» уже тогда был самой отвязной и самой безалаберной командой страны. На их концертах постоянно происходили какие-то экзотические чудеса. В кромешной тьме девушка с огоньками в руках исполняла восточный танец. Затем включался стробоскоп, освещавший фрагменты задника с минаретами, иероглифами и полумесяцами. Долговязый шоумен и бывший диск-жокей Гаркуша неторопливо начинал разматывать рулоны с туалетной бумагой. Рядом резвилась живая змея. Разодетый в черный фрак вокалист Сергей Рогожин безупречно поставленным голосом пел: «Нефть ушла от нас…» Этакая «Поп-механика» для любителей ска, реггей, фанка, джаза и академического вокала.
Серьезные люди «Аукцыон» первоначально не воспринимали: бросали что-нибудь презрительное типа «шуты гороховые» или, в лучшем случае, «молодые женихи». Избалованные высокими достижениями Московской рок-лаборатории столичные эксперты окрестили шоу «Аукцыона» «концептуальным попсом» и в группу тогда откровенно не врубались. Хотя вся ранняя аукцыоновская стебидеология, казалось, лежала на поверхности: «деньги – это бумага», «я иду к своей волчице». Уместно также вспомнить написанную массивным бородатым клавишником Дмитрием Озерским оду женщине, которая «смотрит с мольбой на шестой этаж».
Правда, порой крикливый перфоманс и «эстетизированное сумасшествие», привнесенное в группу художником и имиджмейкером Кириллом Миллером, могли запросто заслонить истинную суть «Аукцыона». И тогда блестящий тандем музыкального гения Лени Федорова и автора большинства текстов Озерского оказывался в тени. Как справедливо писал об «Аукцыоне» ленинградский журнал «РИО», «строчки на сцене теряли всякий словесный смысл, становясь еще двумя-тремя штрихами в балагане поз и звуков».
…Имея в арсенале такие популярные программы, как «Вернись в Сорренто» и «В Багдаде все спокойно», «Аукцыон» к 88-му году выпустил на пленке только грязно записанный концертник «Рио де Шушары». Так и существовал у самой зрелищной ленинградской группы единственный плохенький альбомчик – выступление в совхозном клубе села Шушары, предварявшийся клоунским конферансом Рогожина: «Гитарист-оптимист Дмитрий Матковский… Саксофонист и человек в очках – Николай Рубанов». И так далее.
Репетировал «Аукцыон» в то время в «Авангарде». Вневедомственная гостиница от завода «Авангард» на проспекте Металлистов – место изумительное. Во время визита в Ленинград небезызвестный Удо Линденберг даже отменил плановую поездку в Петродворец и специально приехал на репетиционную точку к «Аукцыону». Он щедро угощал музыкантов баночным пивом и с удивлением взирал на допотопную аппаратуру, на перемотанные изолентой провода, на раздолбанные херовины, на которых непонятно как вообще можно было играть.
Именно в «Авангарде» была сделана первая попытка записи, когда музыканты «Аукцыона» попытались запихать звукорежиссера Лешу Вишню в совмещенный санузел (чтобы изолировать от «источников звука»), а он почему-то трудиться там не пожелал. Из-за его упрямства для потомков так и осталось неразгаданной тайной, как можно записывать альбом сидя на унитазе. В общем, со студийными опусами «шутам гороховым» долгое время не везло. Что-то пробовал делать Андрей Тропилло – бросил. Затем «Аукцыон» попытался сыграть в игру «сделай сам», попробовав зафиксировать в авангардных условиях «Авангарда» студийный вариант «Рио де Шушары». Несложно догадаться, что все эти эксперименты закончились довольно скоро – запись болванки до сих пор пылится где-то в аудиоархивах.
Программа «Вернись в Сорренто» была сколочена буквально по кусочкам: все записывалось в разных местах и альбома как такового не было. Что-то удалось зафиксировать на радио, что-то вобрала в себя миллеровская портастудия, что-то осталось благодаря съемкам группы в проблемном кинофильме «Взломщик». «В Багдаде все спокойно» – программу, предшествовавшую «Предателю», но обретшую студийное воплощение лишь летом 89-го года, – группе предложили записать на «Мелодии» бесплатно. «„Багдад“ мы писали полгода, – вспоминает Федоров, – нам выделяли по смене раз в неделю».
…История непосредственно «Предателя» напрямую связана с тем, что этот первый полноценный альбом «Аукцыона», по сути, является третьим и начал записываться уже после ухода Рогожина. Одновременно с его исчезновением стал рушиться визуальный образ группы – картавый маленький гитарист Федоров, самовлюбленный павлин Рогожин и вампирический панк-танцор Гаркуша, в нескладных пируэтах которого порой мелькали призраки живого трагизма. В то время контраст имиджей достигал цели и доводил общий эффект восприятия до легкого абсурда.
На место мобилизованного в «Форум» Рогожина пробовали