Она пришла почти без опоздания. Всё такая же собранная: пальто в талию, каблуки, волосы идеальной волной, помада правильного нюда. Если бы я не знал, чем всё закончилось, мог бы снова купиться на эту картинку.
— Кир, — растянула губы в знакомой улыбке, наклоняясь для «поцелуя в щёку».
Я сделал шаг назад. Лёгкий. Но достаточно, чтобы её губы прошлись мимо, по воздуху.
— Илья сказал, что ты по работе хотела со мной поговорить, — напомнил. — Давай без этого.
Она на долю секунды дёрнулась, но быстро собралась.
— Ну как скажешь, — села напротив, аккуратно положила телефон экраном вниз. Маникюр идеальный. — Ты всё такой же серьёзный.
«Серьёзный» — для неё всегда означало «не ведётся на манипуляции». Я сел, сделал глоток чёрного кофе, давая ей первой начать свою «важную тему».
— Ладно, — врубила деловой тон. — К делу. Я сейчас веду несколько проектов по запуску сетей в регионах. У нас классная команда по PR и SMM, таргет, упаковка, инфлюенсеры… весь набор. Я видела ваши видео. Кирилл, это золото. Ты, эта… — она на секунду запнулась, подбирая слово, — бухгалтерша, ваши тренировки, падения, «горячий босс», людям это нравится.
Она наклонилась вперёд:
— Давай так: я становлюсь вашим подрядчиком по запуску. Мы делаем линейку кампаний по сети, качаем твой личный бренд, делаем из «Pulse» не просто клуб, а образ жизни. Я знаю как. Ты знаешь, что я умею это продавать.
С точки зрения бизнеса — звучит логично. Я помню, как она работала: цепкая, быстрая, умеет упаковать любое дерьмо в дорогую обёртку. Вопрос в том, хочу ли я вообще иметь её рядом с моим проектом.
— Нам уже предложили пару агентств, — спокойно ответил. — Владелец смотрит варианты.
— Ну так и скажи ему, что лучший вариант уже сидит напротив, — она усмехнулась. — Мы с тобой знаем друг друга, знаем, как друг друга продавать. Или ты из-за… прошлого теперь принципиально не работаешь с теми, с кем спал?
Прямо. Как всегда. В залете чувствуется, что ей нужно не только контракт. Ей нужно снова в мою орбиту. Хоть как-то.
— Я принципиально не работаю с теми, кто однажды решил, что моя жизнь — хороший инфоповод, — отрезал. — Мне одного «цирка» хватило.
Она закатила глаза.
— Опять ты про это. Прошло уже сколько? Год? Три? Ты реально всё ещё держишься за эту историю?
Поджала губы:
— Мы оба сделали выбор. Я — свой. Ты — свой. Не надо сейчас ставить меня в позу врага человечества.
— Ты не враг человечества, — пожал плечами. — Ты просто человек, которому я больше не доверяю. Ни личное, ни работу.
Она на секунду потеряла улыбку. Потом снова надела.
— Не доверяешь, — протянула. — По тебе видно, что ты уже не одинок.
Прищурилась:
— Это из-за неё, да? Из-за этой твоей… бухгалтерши?
Вот тут меня чуть повело. Внутри щёлкнуло: раз, когда она сказала «твоей», два — когда голос стал липким.
— Мы сейчас о работе говорим, — напомнил. — Не о моей личной жизни.
— А оно всё равно переплетается, Кир, — она откинулась на спинку стула, закинула ногу на ногу так, чтобы юбка сдвинулась ровно настолько, насколько задумано. Старые приёмы. — Ты реально думаешь, что никто не видит? Город маленький, интернет ещё меньше. «Горячий босс и рыхлая бухгалтерша» — это уже мем, если что.
Слово «рыхлая» заставило меня дернуться, я резко поднял на неё глаза.
— Что? — уточнил.
— Ну а что? — она пожала плечом. — Я просто говорю то, что все шепчутся. Она забавная, конечно, да. Но ты же всегда был… ну… как это… перфекционист. И тут эта мелкая, рыхлая девочка, которая выглядит на все сорок в своём возрасте.
У меня в голове встал кадр: Соня в зале, красная, злая, но тянет, не сдаётся. Соня в самолёте, цепляющаяся за меня, потому что ей страшно. Соня в коридоре с глазами, которые блестят от слёз.
И вот сейчас напротив сидит человек, который однажды забрал у меня и брак, и друга, и дом, и имеет наглость обсуждать её так, будто Соня просто очередная «баба».
— Осторожнее, — сказал тихо. — Ты язык не прикусишь?
Она усмехнулась:
— Ой, да ладно тебе. Мы взрослые люди. Я не осуждаю. Просто странный выбор для такого, как ты. Ты мог бы взять себе фитнес-модель, равную по статусу. А ты… — она сделала неопределённый жест, — полез в трогательную историю с тёткой из бухгалтерии.
Улыбнулась шире:
— Она правда думает, что потянет тебя? Да и с такой фигурой она выглядит старше тебя. Это мило, конечно, ты теперь, получается, благотворительностью занимаешься.
Вот тут у меня снесло предохранитель. Я поставил чашку на стол, посмотрел ей прямо в глаза.
— Сейчас, — сказал, — внимательно послушай, что я тебе скажу.
Она чуть откинулась, будто ждала скандал как шоу.
— Во-первых, — начал ровно, — Соня не твоя тема для обсуждения. Ни её фигура, ни возраст, ни то, как она выглядит. Ты её не знаешь. Ты видела тридцатисекундные видео и уже решила, что имеешь право судить? Сейчас ты звучишь как бабка у подъезда. Или как эти тётки в ток-шоу, где надо обязательно кого-то обосрать, чтобы чувствовать себя лучше.
Она открыла рот, но я не дал вставить.
— Во-вторых, «рыхлая» — это не диагноз. Она пришла в зал как есть, не врёт ни себе, ни людям, не строит из себя важную особу. Она пашет. Встаёт в семь утра, делает даже когда ей хреново. И при этом внутри остаётся… — я поискал слово, — чистой.
Она фыркнула:
— Чистой, как младенец, да? Скажи ещё, что она идеальная.
— По сравнению с тем, как ты сейчас выглядишь и я не про внешность, — спокойно ответил, — да.
Я наклонился вперёд:
— А вот ты сейчас как сплетница, которой срочно нужно обсудить, у кого жопа больше, у кого морщин больше, кто «на свои годы не тянет». Ты же вроде профессионал. PR, маркетинг, вот это всё. До чего ты скатилась... до дешёвых подколов про