Генерал по-прежнему не отвечал ей, однако взгляда потемневших глаз от нее не отводил.
На самом деле она уже давно ни с кем не вела себя так ласково, но прежде эта уловка всегда срабатывала безотказно. Чэн Юй была уверена, что и братца Ляня удастся так уговорить.
Под пристальным взглядом Лянь Суна она закрыла глаза и слегка поджала губы.
– Я знаю, что братец Лянь не сердится на меня по-настоящему, мы все еще…
Не успела она договорить, как почувствовала, что ладонь, к которой она прижималась щекой, шевельнулась.
Чэн Юй тут же открыла глаза. Пальцы Лянь Суна уже сжали ее подбородок. Он ловко надавил, заставив ее приподняться и приблизив ее лицо к своему.
– Где ты ошиблась? – спросил он ее тихо, почти шепча. Лянь Сун оказался так близко, что она невольно сосредоточила все внимание на его лице. У нее закружилась голова, и девушка подумала: «Где я ошиблась… Откуда мне знать, где я ошиблась?» – Если не чувствуешь за собой вины, зачем извиняешься? – продолжал допрашивать мужчина, но тон его голоса был уже не таким холодным, как прежде. Она решила: «Моя ласка подействовала, поэтому все же нужно извиняться, нужно продолжать». А затем Чэн Юй почувствовала, как его рука отпустила ее, но переместилась вдоль линии подбородка к мочке уха.
Лянь Сун рассматривал ее, будто она была произведением искусства, потом скользнул пальцами по коже – точно по гладкой поверхности сандалового дерева, оценивающе и восхищенно. Чэн Юй не могла понять, что он чувствует, прикасаясь к ней. Лишь ощущала легкий зуд в мочке уха, в то время как остальное тело словно оцепенело настолько, что она не могла даже поднять руку, чтобы потрогать зудящее место и удостовериться.
Под его глубоким взглядом княжна испытывала какое-то странное чувство, будто стремительно теряет связь со временем и пространством. Чэн Юй невольно пробормотала:
– Третий братец Лянь…
Он усмехнулся и наклонился еще ближе. Их щеки почти соприкасались. Генерал прошептал ей на ухо:
– Не чувствуешь вины, просто хочешь задобрить, да?
Чэн Юй смутно чувствовала, что они слишком близко. От запаха белого агарового дерева кружилась голова. Когда мужчина повернулся к ней лицом, в ее глазах отражался лишь он.
У Лянь Суна были очень красивые глаза. Чэн Юй могла бы изобрести бесчисленное множество сравнений, чтобы описать его глаза феникса. Или его взгляд. Его взгляд был сдержанным, но и манящим, словно мягкая смола, что притягивает бабочку, и стоит только случайно упасть в нее, как ей уже никогда не вырваться.
Именно так и образуется янтарь.
Давление стало так страшно ощутимо, что Чэн Юй закрыла глаза. Однако она не забыла ответить на упрек:
– Я действительно ни в чем не ошиблась, все предопределено. – Она задумалась и тихо добавила: – Неужели, если бы сегодня императрица-бабушка снова даровала брак, ты, третий братец, изменил бы мнение и женился на мне?
Когда слова слетели с ее губ, княжна ощутила, как Лянь Сун затаил дыхание. Какое редкое явление. Обычно это он лишал ее дара речи. Неужели его настолько ужаснуло ее предположение?
На мгновение Чэн Юй забыла о давящей силе его взгляда и той власти, что он над ней имел. Ей захотелось рассмеяться. Она украдкой открыла один глаз, а затем другой.
И увидела выражение его лица. Он был потрясен.
– Ты бы не женился на мне. – Девушка очень довольно засмеялась. – Тебе тоже показалось бы это странным, ведь когда ты меня узнал, я уже была твоей сестрой.
Ошеломленный, Лянь Сун наконец сосредоточился, скользнул взглядом по лицу Чэн Юй и медленно ее отпустил.
Он долго смотрел на княжну, но не высказал ни согласия, ни возражения к ее выводу.
Огонек лампы снова треснул. Лянь Сун на миг замер, после повернулся и снова взялся за серебряные ножницы. Он обрезал фитиль, но не вернулся к кровати Чэн Юй, а лишь постоял у лампы в форме журавля, погрузившись в раздумья. Затем сказал:
– Тогда давай вернемся к тому вопросу, который я задал тебе в самом начале.
Он больше не злился, чему Чэн Юй очень обрадовалась и на всякий случай уточнила:
– Так, значит, третий братец Лянь, ты успокоился, да?
Великий генерал косо на нее посмотрел.
– Я и не злился вовсе.
Чэн Юй, теребя уголок юбки, невыразительно пробормотала:
– Хорошо, ты не злился. – Она задумалась. – Итак, изначальный вопрос был…
А затем медленно переменилась в лице. Княжна вспомнила изначальный вопрос. Лянь Сун спросил, что запечатал Чжу Цзинь.
Спустя долгое время она тихо произнесла:
– Я не хочу говорить.
Правая рука Чэн Юй судорожно смяла край одежд на груди. В глазах княжны снова собрались слезы. Казалось, что-то причиняет ей страшную боль. Это что-то в одно мгновение высосало из девушки все жизненные силы, все краски ее лица. Она знала ответ: то были ужасные воспоминания, которые, стоило снять печать, мучили ее чувством вины, не отпуская ни на миг.
Чэн Юй снова побледнела, посмотрела на стоящего перед ней мужчину и тихо попросила:
– Не заставляй меня, третий братец Лянь.
Глава 11
Поскольку двор Поздней весны располагался в непосредственной близости от двора Сосен и журавлей великой вдовствующей императрицы, охраняли его строго. Поэтому Су Цзи слегка удивился, обнаружив Цзи Минфэна возле покоев Чэн Юй.
В такое время княжич Цзи вряд ли мог войти через хорошо охраняемые ворота двора, поэтому, скорее всего, он, как и сам Су Цзи, перелез через стену. Наставник государства не любил сплетни, зато воображением обладал богатым. Когда он издали увидел Цзи Минфэна, то вспомнил, что княжна Хунъюй провела больше года, развлекаясь в Личуане, где как раз властвовала семья княжича. А днем, когда третий принц вызвал самого Су Цзи от императора, чтобы наставник государства помог ему отвлечь Ли Сян, он услышал, что княжна Хунъюй действительно заболела.
Очевидно, княжич явился сюда посреди ночи не потому, что напился и перепутал дорогу. Скорее всего, он пришел навестить больную.
Однако тайком вторгнуться глубокой ночью в покои незамужней княжны – едва ли достойный поступок благородного человека, стремящегося к самосовершенствованию. Поэтому княжич Цзи на мгновение замолчал, глядя на Су Цзи. Тот же с видом истинного мудреца слегка ему кивнул и молвил:
– Вам отсюда, наверное, ничего и не видно, не так ли?
Юноша емко промолчал.
Все с тем же многомудрым видом наставник государства отсоветовал:
– Если вас, княжич, беспокоит, что генерал заметит вас, коли вы подойдете ближе, то не стоит. Он заметил нас,