Княжна не удержалась и закружилась, дразня их. Ее летящая юбка пошла волнами, которые то медленно опускались, то взмывали вверх, все быстрее и быстрее, выше и выше. Казалось, даже у светящихся точек, следовавших за ней, закружилась голова, и они начали рассеиваться от скорости. Чэн Юй радостно рассмеялась.
Третий принц очнулся от ее смеха и, подняв голову, обнаружил, как на фоне увядающих цветов удумбары, придерживая подол, кружится девушка в белом платье. Светящиеся точки, оставшиеся после фейерверка, прильнули к струящейся юбке, словно по краю ее расшили лунным светом.
Чэн Юй действительно не умела танцевать и просто кружилась, следуя порыву, как будто пытаясь избавиться от этих светлячков. Белые верхние одежды из легкой и тонкой ткани мягко обнимали ее, словно набегающие волны.
Лянь Сун часто думал, что белый цвет делает ее слишком невинной, но именно в белом ее ребячливые поступки казались волнующими.
Княжна резко остановилась и, словно пьяная, прижала руку ко лбу. Светлячки у подола ее платья вдруг рассеялись, словно брызги волн, разбившихся о скалы. Она снова искренне рассмеялась:
– Как весело!
Складки белого шелка и кисеи все еще колыхались, медленно поднимаясь и опадая у ее ног мелкими морскими волнами.
Но если это были волны, то им не хватало голубизны. Третий принц не заметил, как поднял веер.
В следующее мгновение Чэн Юй широко раскрыла глаза, удивленно наблюдая, как рассеянные светящиеся точки собрались в небесно-голубое пятно, медленно поднимающееся по ее юбке. Низ платья остался белым, выше переходил в светло-голубой и наконец в темно-синий. Голубое – это море, белое – пена волн. То был образ моря.
Чэн Юй удивилась лишь на мгновение и, не удержавшись, снова дважды обернулась. Когда она остановилась, то увидела, как в светло-голубом переходе серебряные точки собрались в рыбий хвост – словно настоящая рыба мелькнула и скрылась в волнах.
Княжна с изумлением смотрела на свое платье, затем осторожно протянула руку, желая прикоснуться к прекрасному хвосту. Неожиданно маленькая серебряная рыбка выпрыгнула из ткани, обвилась вокруг ее пальца, а затем скользнула на ладонь.
Девушка была вне себя от счастья. Она бережно сложила руки, чтобы защитить маленькую серебряную рыбку, и поспешила к Лянь Суну похвастаться.
Однако опускаясь на колени, Чэн Юй случайно наступила на подол платья. Этим вечером третий принц и так был рассеян, так что когда он уловил миг ее падения, то успел лишь поддержать княжну за талию.
А в следующее мгновение она уже прижала его к земле.
Правой рукой Лянь Сун все еще удерживал ее за талию, а княжна все так же бережно держала в ладонях рыбку, зажатую между ними. Осознав это, она медленно высвободила руки, украдкой посмотрела, ничего ли не стряслось с рыбкой, и только затем подняла голову, все так же оставаясь в этой нелепой позе.
Летняя одежда была тонка, и Лянь Сун чувствовал все ее прижатое к нему тело – теплое, мягкое, источавшее какой-то приятный сладкий аромат.
Боясь потревожить рыбку, Чэн Юй не сразу поднялась, а осторожно показала ее мужчине, наивно спросив:
– Разве это не чудо?
Он безмолвно смотрел на нее. Улыбка на лице Чэн Юй потускнела, она казалась разочарованной. Княжна собралась встать: осторожно положила рыбку на траву рядом и только потом приподнялась. Но в тот момент, когда она попыталась это сделать, Лянь Сун сжал руку у нее на талии.
Чэн Юй испуганно замерла, но почти сразу придумала объяснение его действию:
– А, это я, наверное, ударила тебя при падении? Тебе больно? Я задела твою рану?
В его глазах бушевали чувства, но в конце концов он успокоился и безмятежно ответил:
– Нет.
Княжна не поверила:
– Лжешь.
Но и шевелиться больше не смела. Подумав немного, оставаясь все в том же положении, Чэн Юй осторожно протянула руку и прикоснулась к Лянь Суну.
Ее бледные пальцы с некоторым напряжением скользнули вверх по его плечу, касаясь очень осторожно и мягко. Именно эта осторожность была подобна смертельному искушению. Когда она провела рукой по его плечу к лопатке и случайно коснулась обнаженной стороны шеи, Лянь Суну показалось, что его ожгло пламенем. Он сдержался и не двинулся.
Чэн Юй с беспокойством спросила:
– Тебе точно не больно?
Ее пальцы двинулись от его шеи к груди, переместились на спину, а затем на поясницу.
Она словно соблазняла его. Касаниями. Лицом. На ее лбу выступила тонкая испарина оттого, что она совсем недавно забавлялась со светлячками, ее скулы и щеки слегка порозовели. Казалось, княжну смутил его взгляд, и она слегка прикусила губу, отчего та заалела. Брови, глаза, губы, жар тела – Чэн Юй оказалась так близко. Так ослепительно красива.
Взгляд третьего принца потемнел.
Он всегда знал, что она невероятно красива.
Ему вспомнился день их первой встречи.
Два года назад, в начале весны, он возвращался с прогулки по озеру и внезапно попал под дождь. Увидев лоток с зонтами в маленькой беседке у переправы, он пошел к нему. В то время девушка дремала, присматривая за своим маленьким прилавком. Сначала он даже не заметил ее, но, когда она, очнувшись от дремы, подняла на него взгляд, Лянь Сун отвлекся от моросящего дождя за пределами беседки и обратил внимание на девушку. Снаружи бушевали ветер и дождь, но в беседке стояла тишина. Чэн Юй слегка запрокинула голову, глядя на него. Ее лицо еще не утратило всех детских черт, но уже потрясало красотой. Он замер. Однако тогда он не думал, что это лицо, этот человек однажды так его…
…Так его что?
Когда Лянь Сун поднял глаза, то встретился с ней взглядом, и в тот момент его сердце внезапно упало. Она искушала его – движениями, лицом, но ее глаза оставались совершенно ясными.
Совершенно ясные глаза, невинные, простые и ничего не понимающие.
Он внезапно оттолкнул ее.
Чэн Юй замерла. Смотря, как он медленно встает и молча поправляет рукава, она каким-то шестым чувством поняла, что он разозлился. Разозлился снова. Его настроение всегда менялось в мгновение ока, и это, по правде говоря, было довольно страшно, но она никогда не боялась. Княжну беспокоило то, что она не понимала, на что он злится.