Дом Кекса был настоящим магнитом. Он стал неофициальным центром «работы». Кекс сидел на пороге, играл на гитаре, а люди останавливались, слушали – и порой уже не уходили в забегаловку. Кекс был весельчаком, и с ним не было скучно. И в своем доме, и на бобовом поле он вечно всех смешил.
Джени сидела дома и варила огромные кастрюли риса с горохом. Иногда тушила на сковородах фасоль с сахаром и выкладывала сверху ломтики бекона. Кекс обожал эту еду – и даже если Джени готовила фасоль два-три раза в неделю, в воскресенье у них снова было то же самое блюдо. Джени всегда готовила и какие‑нибудь десерты, потому что Кекс говорил, что мужчине нужно себя чем‑то баловать. Иногда она уходила из дома, брала ружье, и к приходу Кекса уже был готов жареный кролик. Кексу не приходилось чесаться, сидя за столом в грязной рабочей одежде. К его приходу у Джени всегда кипел большой чайник. А потом Кекс стал появляться в дверях кухни в необычное время – иногда между завтраком и обедом. Он частенько приходил домой часа в два, полчаса проводил время с Джени, а потом возвращался на работу. Однажды Джени спросила его:
– Кекс, почему ты приходишь домой, когда все еще работают?
– Чтобы увидеть тебя. Какой‑нибудь монстр может украсть тебя, пока меня нет дома.
– Не слышала ни о каком монстре. Может быть, ты думаешь, что я тебе изменяю, и просто следишь за мной?
– Нет, нет, Джени, я в тебе уверен. Но раз уж ты вбила это себе в голову, скажу тебе правду, чтобы ты знала. Джени, без тебя мне очень одиноко. Может быть, тебе тоже пойти на работу, как остальным женщинам? Тогда я не буду терять время на походы домой.
– Кекс, ты с ума сошел?! Ты не можешь обойтись без меня несколько часов?
– Не несколько часов! А почти весь день!
И на следующее утро Джени отправилась собирать бобы вместе с Кексом. Все очень удивились, когда она подхватила корзину и пошла на работу. На болотах ее всегда считали особенной. Всем казалось, что она считает себя слишком нежной, чтобы работать, как остальные женщины, а Кекс «ей все позволяет». Но целый день на поле сделал ее еще более популярной. В ее распоряжении оказалось целое поле. А вечером Кекс помог ей готовить ужин.
В конце первой недели работы Кекс спросил:
– Ты же не думаешь, что я просто хочу больше заработать, Джени? Я же не для этого позвал тебя с собой в поле…
– Конечно, нет, дорогой. Мне это нравится. Это куда лучше, чем целый день сидеть дома. Работать в магазине было тяжело, а здесь у нас нет других дел – только заниматься работой, а потом возвращаться домой и любить друг друга.
Каждый вечер в доме было полно народу. И даже у порога толпились люди. Некоторые приходили послушать, как Кекс играет на гитаре, другие просто болтали и что‑то рассказывали. Но по большей части сюда приходили играть – и испытывать судьбу. Иногда Кекс подчистую проигрывался, потому что на озере оказалось несколько хороших игроков. Но бывало, что он выигрывал, и Джени им очень гордилась.
Порой Джени вспоминала старые дни в большом белом доме и магазине и смеялась над собой. Если бы жители Итонвилла увидели ее в синих рабочих штанах и тяжелых ботинках! В окружении людей и за игрой в кости у нее дома! Она даже жалела некоторых своих тамошних друзей, а на других злилась.
Мужчины здесь спорили точно так же, как когда‑то на веранде магазина. Но здесь она могла слушать, смеяться и даже участвовать в разговорах, если ей хотелось.
Слушая других, она и сама научилась рассказывать истории. Какими бы грубыми ни были разговоры, люди редко выходили из себя, потому что все здесь делалось ради смеха. Люди любили слушать Эда Докери, Бутини и Соп-де-Боттома.
Как‑то вечером Эд Докери заглянул в карты Соп-де-Боттома. Он понял, что Соп рассчитывает выиграть.
– Да я побью тебя одной левой! – взревел он.
– Заткнись, – посоветовал Соп.
– И что вы собираетесь делать? – спросил Бутини. – Ну же, смелей!
Все пристально следили за ходом игры. Какой будет следующая карта? Эд уже готов был открыться.
– Я вымету весь ад и метелку сожгу!
Он кинул на стол еще один доллар.
– Не горячись, Эд, – посоветовал Бутини. – Ты слишком уж зарвался!
Эд приоткрыл уголок карты. Соп бросил на стол доллар.
– Если меня здесь пристрелят, мне нет дела, какими будут похороны, – сказал Эд. – Видите, как этот человек играет с судьбой?
Кекс попытался остановить Сопа:
– Если не поостережешься, тебя изрешетят пулями.
– Да мне ничего не нужно от этого медведя, кроме его кучерявой шерсти. Я умею смотреть сквозь мутную воду и видеть сухую землю.
Эд перевернул карту и взвыл:
– Закария, я же говорю, слезай с этого сикамора! [20] Лучше делом займись!
Никто не смотрел на карту. Все со страхом ждали следующей. Эд огляделся, увидел, что за его спиной стоит Гейб, и заорал еще громче:
– Отойди от меня, Гейб! Ты слишком черный! Ты притягиваешь неудачу! Соп, хочешь остановиться, пока у тебя еще есть шанс?
– Нет, приятель, я хотел бы поставить целую тысячу, если бы она у меня была.
– Значит, не хочешь послушать умного человека, да? Я проучу тебя!
Эд перевернул следующую карту – Соп проиграл!
Поднялся страшный шум. Эд рассмеялся:
– Убирайся с болот! Это не для тебя! И горячая вода тебе больше не поможет.
Эд хохотал и никак не мог остановиться – так сильно он боялся проиграть.
– Соп, Бутини, вы все позволили мне выиграть ваши деньги. А я отправлюсь прямо в «Сирс и Робек» и куплю себе костюм. И когда наступит Рождество, доктор скажет мне, что в таком костюме можно и в гроб ложиться.
Глава 15
Джени узнала, что такое ревность. Маленькая пухлая девушка принялась заигрывать с Кексом – и в поле, и дома. Когда он что‑то говорил, она тут же возражала и била или щипала его и убегала, чтобы он за ней гонялся. Джени знала, чего та добивается, – хочет, чтобы Кекс оказался подальше от людей. Так продолжалось две или три недели, и Нанки становилась все смелее и откровеннее. Она игриво ударяла Кекса, а как только он грозил ей пальцем, она прижималась к нему или падала, и ему приходилось ее поднимать. Она казалась почти беспомощной. Помочь