— Я войду через окно.
— Попробуй.
— Это мой дом!
— Докажи в суде.
Руслан рычит от злости. Понимает, что недооценил жену. Думал, она будет плакать и умолять. А получил настоящую войну.
— Я подам заявление в полицию. Скажу, что ты не пускаешь меня в мой собственный дом.
— Подавай. Только объясни им, зачем ты замки поменял.
— Я не менял никаких замков!
— А кто тогда? Домовой?
— Ты их поменяла!
— Докажи. — Делаю я ещё один глоток кофе. — У тебя есть документы, что ты менял замки? Чеки? Договоры? Нет? Тогда какие претензии?
Руслан понимает, что попал в ловушку. Я его переиграла. И это только начало.
— Хорошо, — говорит он медленно. — Хочешь играть? Будем играть.
— Я не играю, Руслан. Я воюю.
— Тогда знай: войну выигрывает тот, у кого больше ресурсов. А у меня их больше.
— Посмотрим.
Он поднимает сумки и направляется к машине.
— Куда это ты? — кричу я ему вслед.
— В гостиницу. Временно.
— Дорого будет жить в гостинице. Может, к своей любовнице поедешь?
Руслан резко останавливается.
— У меня нет никакой любовницы!
— Ну да, конечно. А зачем тогда развод?
— Я же объяснил! Мы устали друг от друга!
— Мужики не устают от жен, Руслан. Мужики находят новых баб.
— Ты больная на голову!
— А ты долбаный лжец!
Соседи уже собрались целой толпой. Зинаида даже чипсы себе принесла, кажется. Или семечки. В общем, наш семейный цирк идет полным ходом.
Руслан садится в машину и резко разворачивается. Гравий летит во все стороны. Он всегда так делает, когда злится — давит на газ посильнее.
А я остаюсь на террасе и допиваю остывший кофе. Первый раунд точно мой. Но это была только разминка. Настоящая война еще впереди.
Думаю, что он уехал в гостиницу, как и обещал. Иду в дом, мою чашку, привожу себя в порядок. Надо встретить Савелия от друга, накормить ужином, делать вид, что жизнь продолжается.
Но не тут-то было.
Через полчаса слышу странные звуки со стороны гостиной. Какое-то шуршание, потом глухой стук. Замираю посреди кухни, прислушиваюсь.
Еще один стук. Уже громче.
Черт побери. Он пытается лезть через окно.
Тихо иду в гостиную. Окно первого этажа действительно дрожит — кто-то пытается его открыть снаружи. Вижу знакомую фигуру за стеклом. Руслан в полный рост, упирается плечом в раму.
— Твою мать, — шепчу я себе под нос.
Он что, совсем охренел? Лезет в собственный дом, как какой-то вор. Хотя, если подумать, после того как замки поменяны, он технически и есть вор.
Окно поддается. Руслан просовывает руку, ищет защелку. Еще немного — и он будет внутри.
Ну, нет. Этого я не позволю.
Я хватаю с комода антикварную вазу. Бабушкина, еще советских времен, тяжелая, как гиря. Если ею хорошенько ударить, мало не покажется.
Руслан уже наполовину влез в окно. Ноги болтаются снаружи, голова и руки — внутри. Выглядит по-идиотски, если честно.
— Привет, дорогой, — говорю я сладким голосом.
Он поднимает голову и видит меня с вазой в руках. Глаза округляются.
— Злата, не дури.
— Кто тут дурит? Я сижу в своем доме, пью кофе. А ты лазишь по окнам, как домушник.
— Это мой дом тоже!
— Был твой. До вчерашнего дня.
Руслан пытается протиснуться дальше, но я поднимаю вазу выше.
— Еще шаг — и я вызываю полицию за попытку проникновения в жилище!
— Ты спятила!
— Нет, это ты спятил. Думал, я буду сидеть и плакать, пока ты разрушаешь нашу семью?
— Я не разрушаю...
— А что тогда делаешь? Укрепляешь семейные узы?
Руслан замирает в окне. Понимает, что его поймали с поличным. Соседи опять высыпали во двор — наверное, услышали шум. Зинаида даже бинокль принесла, старая карга.
— Злата, давай поговорим по-человечески.
— Ты начал разговор вчера. При гостях. Объявил о разводе, как приговор зачитал.
— Это был не развод...
— Да заткнись уже со своим "не разводом"! — взрываюсь я. — Что это было тогда? Розыгрыш? Социальный эксперимент? Или ты просто решил проверить, сколько унижений я выдержу, прежде чем мой мозг начнёт плавиться от твоей тупой, как кирпич, логики?
— Я хотел, чтобы ты поняла...
— Что поняла? Что ты меня больше не любишь? Поняла. Что устал от семейной жизни? Поняла. Что хочешь начать все заново без жены и ребенка? Тоже поняла.
— Не без ребенка!
— А, ну да. Ребенка ты оставишь себе, а жену выкинешь. Очень удобно.
Руслан медленно вылезает из окна обратно. Понимает, что штурм не удался.
— Я не хочу тебя выкидывать.
— Хочешь. Только красиво, чтобы я сама ушла. Чтобы потом рассказывать всем, какая я стерва, бросила семью.
— Ты несёшь чушь.
— Несу? А что тогда происходит? Объясни мне, дуре безмозглой.
Руслан стоит под окном, злой и растрёпанный. Дорогой костюм измят, на лице царапина от веток. Жалкое зрелище.
— Нам нужен перерыв, — говорит он устало. — Мы ссоримся каждый день. Ты постоянно недовольна. Я прихожу домой, а ты...
— А я что?
— Ты смотришь на меня, как на врага.
— Потому что ты и есть враг! По крайней мере, последние полгода.
— Я работаю, обеспечиваю семью...
— Работаешь до полуночи, чтобы не быть дома. Приходишь, когда мы уже спим. Утром убегаешь, не позавтракав. Это не работа, Руслан. Это бегство.
— Бегство от чего?
— От нас. От меня. От семьи, которая тебе наскучила.
Он молчит. Значит, я права. Попала в яблочко.
— Злата, я устал...
— А я не устала? Думаешь, мне легко одной тянуть дом, ребенка, студию? Думаешь, я не хочу иногда все бросить и убежать?
— Почему не убежишь?