— Луговой, посмею. Я с предателем, изменником, циничным типом, который при первом же конфликте опускается до оскорблений и угроз, жить не буду. Ты же нормальный мужчина был, что с тобой стало?
— Ты не понимаешь! — шипит Антон.
— Чего? Объясни?
— Все сложно?
— Сложно быть порядочным? Не изменять жене? Сложно довольствоваться только одной женщиной? Это для тебя сложно? А что было бы, если бы у нас был ребенок? Вообще бы в загул ушел от бытовой скуки?
— Я дал тебе все, что у тебя есть. Да, я оступился, можно же на первый раз простить?
— Что ты мне дал? Работу? Так я без тебя в банк устроилась. Руководящую должность? Так я сама своим трудом до нее поднялась. Я уважала тебя за то, что ты не вмешиваешься в мою карьеру, не выставляешь перед папой своей протеже. Не знаю, из уважения ко мне ты это делал или потому что Петр Андреевич тебя сразу на место поставил, но тем не менее всего я добилась сама. Семья твоя меня не приняла, жилье мы снимали сами. Все, что есть у нас, мы заработали сами, и я в том числе. Да ты женился на мне вопреки воле отца. Но я только сейчас понимаю, что ты никогда меня по-настоящему не любил. Это был такой акт неповиновения главе семейства, да? Использовал меня. Хотел самоутвердиться?
— Не говори глупости, — отступает Антон, а я по глазам вижу, что угадала. — Я любил тебя.
— Любил?
— И сейчас люблю.
— Поэтому с подчиненной трахаешься по углам? Из любви ко мне?
— Она к нам не имеет отношения, Аня. Забудь о ней. Это была короткая интрижка и все. Бес попутал.
— Уже интрижка? А говорил один раз только, проверял на качество мой подарок, — саркастично смеюсь, а в груди становится невероятно тяжело.
Трудно принимать факт, что тебя променяли на мелкую подстилку, что врали в глаза, какая замечательная, огонь в постели, что больше никто не нужен, а на самом деле не нужна была я. Вернее, нужна, но только чтобы насолить отцу.
Да, чувствовать себя использованной, средством для достижения цели — такое себе удовольствие. И по самомнению бьет. Неужели настолько не ценил, что просто опустил ниже плинтуса?
— Антон, зачем ты здесь? Следил за мной?
— Ты же на звонки не отвечаешь, как мне еще узнать, все ли с тобой в порядке?
— Что? — вскидываю брови. — Ты вчера позвонил и сразу стал оскорблять. Так, по-твоему, проявляют внимание?
— Прости, Ань, правда, — Антон расправляет плечи, смотри прямо в глаза и даже действительно напускает выражение искренности. — Я вспыльчивый, ты знаешь, не хотел обидеть. Отец из-за твоего заявления такой разнос мне устроил, что я и погорячился.
— Нужно было заранее придумать версию для отмазки.
— Да бог с ней, с этой девкой, давай помиримся. Я сделаю все, что ты захочешь. Правда!
— Антон, мы не помиримся. Услышь меня! Я не на помойке себя нашла. Ты вытер об меня ноги. Ты спал с этой шлюшкой не раз, и не нужно меня убеждать в обратном. Ты знаешь, что это так. Ты притащил ее в мой день рождения, решил предложить втроем, хотя я никогда не давала повода думать, что хочу такие эксперименты. Ты просто решил два стула, на которых пытаешься усидеть, сдвинуть вместе, чтобы, ну совсем жизнь малиной стала. Ты эгоист, слышишь и любишь только себя. Отстань от меня и давай разведемся по-хорошему, тихо. Ведь твоей семье эта шумиха не нужна.
— Значит, не хочешь мириться? — начинает злиться.
— Нет, конечно, — прыскаю я и собираюсь уйти, но Антон цепко хватает за предплечье и тянет на себя. — Отпусти!
— Никуда я тебя не отпущу. Строишь здесь из себя обиженку, а сама через два дня уже шляешься с тремя сразу. Думаешь, я не видел, как эти иностранцы на тебя пялились? А этот хмырь, что сидел ко мне спиной, сводник твой, что ли?
Пытаюсь вырвать руку, но ничего не получается.
— Отпусти, сказала. По себе людей не судят, Антон.
— Да, я все понял. Тебе просто нужен был повод от меня начать гулять. Тебя же ни куда теперь на работу не возьмут. Отец сразу постарался, чтобы приструнить тебя; чтобы назад, как собачонка прибежала. Так ты решила пойти самым легким путем — ноги раздвигать? И много платят таким элитным шлюхам, как ты?
Ярость накрывает, больше нет желания держать приличия, хочется врезать этому лживому подонку, и я вскидываю руку, чтобы залепить пощечину, но Антон оказывается быстрее.
Он перехватывает запястье и выворачивает руку в обратную сторону. В глазах искры от тупой боли, в глазах встают слезы, но я не сдаюсь, не позволяю себе расплакаться перед этим ничтожеством.
— Больно, отпусти!
— Отпущу, только в моей машине. Мы сейчас поедем домой и еще раз все обговорим.
— Ты, видимо, плохо понимаешь слова, давай тогда вот так! — ледяной голос Кравцова, а следом проносится кулак.
Слышу легкий хруст, голова Антона по инерции откидывается к плечу, муж разжимает пальцы и валится на землю.
Я в полном шоке и недоумении, массажируя руку, отступаю назад и со страхом смотрю на своего босса.
— В порядке? — рычит он, стараясь сдерживать бешенство.
Киваю, но понимаю, что теперь точно не в порядке.
Антон перекатывается на спину, пытается встать, а из носа течет кровь. Я закрываю рот рукой и стараюсь дышать глубже. Плохо переношу вид крови и боли.
Кравцов какое-то мгновение сверлит Антона глазами, а потом цедит:
— Ты?
Пауза, лишь ненавидящие взгляды мужчин друг на друга.
Медленно звериной походкой Кравцов подходит к Луговому, резко хватает за грудки и тихо, но зловеще цедит:
— Я же сказал, что если еще раз появишься у меня на пути, оставлю инвалидом.
Глава 12
*Денис*
— Денис Александрович, вам прислали документы на согласование, просят в срочном порядке ответить сегодня.
Ира,