А мне действительно хочется ему все рассказать, излить душу, попросить помощи, защиты. А потом и свои вопросы задать.
— Несколько дней назад в свой день рождения я застукала Антона с любовницей. Прямо на своем празднике. Я выгнала его из дома и написала заявление на увольнение. Его отец — влиятельный человек, председатель правления банка, где я работала, а семья имеет вес в высшем обществе. Я подала на развод, но мое заявление уничтожили еще на стадии принятия. Луговой-старший не хочет развода, это бьет по репутации. Он пригрозил сыну, что лишит его наследства, если тот не договорится со мной. Антон предложил играть на публику, но я отказалась. Мне не нужны ни их деньги, ни положение. Я хочу, чтобы они все оставили меня в покое. Но пока я получаю только палки в колеса.
Денис смотрит прямо в глаза, а по зрачкам бегают взбешенные чертики.
— Ты отказалась от моей помощи, но предложение все еще в силе. Я прикрою тебя от этой семьи.
— Как? — не понимаю я.
— У меня есть на них компромат, а еще я владею каналом СМИ. Если отцу так дорога шкура, они по-тихому отпустят тебя.
— Откуда у тебя эта информация? И почему ты вообще ее нарыл? Почему помогаешь мне? — с каждым его словом у меня возникает только больше вопросов.
— Это все неважно, Аня, — цедит Кравцов. — Важно, что ты станешь свободной. Разве нет?
— Нет, — упрямлюсь я. — Какие у тебя проблемы с Антоном? Я рассказала о себе только сейчас, а информация о нем у тебя уже в наличии. Значит, вы пересекались раньше!
Пытаюсь сбросить с себя мужские руки и встать, но мне не позволяют.
Внутри все пылает от возмущения, он снова уходит от ответа, снова не отвечает на вопросы, просто молчит.
— Почему ты взял меня на работу? Скажи! Петр Андреевич сказал, что тебя никакие угрозы не остановили, а в день моего собеседования ты уже слишком много обо мне знал. Я чувствовала благодарность, считала, что обязана тебе, а у тебя оказывается свой зуб на эту семью? Начни, наконец, отвечать на мои вопросы.
Я психую, вырываюсь и все же встаю с ног Кравцова. Он подскакивает следом, разворачивает к стене и наваливается сверху.
Дергаюсь. Бесполезно. Не могу сдвинуться даже на миллиметр, кислорода не хватает, дышу быстро, но легкие обжигает умопомрачительный запах мужчины.
Прикрываю глаза, то ли от злости, то ли от близости с ним, под веками взрываются вспышки света. Шею обдает горячее, глубокое дыхание, и я чувствую, что совсем скоро капитулирую.
— Какая же ты вредина, Анна Алексеевна, — тихий, низкий шелест долетает до возмущенного мозга. — У меня, действительно, есть свои счеты с Луговым, но это мои проблемы. Тебе незачем о них знать. Я и твои проблемы возьму на себя. Просто расслабься рядом со мной, доверься и станет сильно легче.
Губы Кравцова касаются мочки уха, медленно легким движением проходятся по кромке ушной раковины, перемещаются к волосам, нежно проходятся по шее.
Я шумно выдыхаю, а тело покрывается мурашками. Этот мужчина плавит мой разум, лишает воли, заставляет сдаться сердце.
— Я уеду из города. Завтра, — шепчу я, прикрыв глаза и оперевшись ладонями о стену. — Но ответь хоть один мой вопрос.
Мужская ладонь ложится на живот, твердый орган беспардонно давить в ягодицы, а мягкие губы уже откровенно оставляют влажные поцелуи от шеи к плечу и обратно.
— Я взял тебя на работу, именно потому, что понимал, что это за люди, и хотел дать тебе шанс выстоять против них. И сейчас предлагаю, навсегда избавится от их влияния.
Рука устремляется вверх, сзади незаметным для меня образом щелкает замок, и бюстгальтер слетает с плеч к нашим ногам.
Горячая, большая ладонь ложится на упругую грудь, сжимает ее, и я шумно выдыхаю.
— В благородство решил поиграть?
Откидываю голову на мужскую грудь, внизу живота томно тянет, стягивает в тугой узел и желает чего-то большего.
— Нет, свои интересы были.
Ласки губами просто сводят с ума. Денис целует в висок, опускается к скуле, целует кромку челюсти. Он плотно прижимает меня к себе, одной рукой ласкает грудь, играется с сосками, а другую руку опускает под резинку спортивных штанов, без каких-либо вопросов проникает в трусики, прямиком к лобку и тут же ниже.
Несдержанно выгибаюсь, поворачиваю голову и невидящими глазами пытаюсь рассмотреть лицо Дениса.
Смотрит серьезно, прямо, по зрачкам стреляет ток, но он ждет, все-таки ждет от меня знака, что можно все.
— А сейчас? — выдыхаю.
— И сейчас есть.
— Какие? — последний вопрос, потому что зависаю на его губах.
— Защитить тебя.
Провожу языком по губам и чувствую, как клитор прошибает мощным импульсом. Стону в голос и этим нажимаю на спусковой крючок.
Денис впивается в мои губы, сминает их и бешеным экспрессом врывается в рот наглым языком.
Следом с катушек слетаю я. К черту все. Я хочу этого мужчину, тянусь к нему, жажду его горячих объятий, ласковых слов.
Обхватываю одной рукой за шею и с полной отдачей отвечаю на поцелуй.
Мы пьем друг друга, словно никогда не пробовали ничего вкуснее, прикусываем, сталкиваемся языками, словно в этой безбашенной ласке заключена вся жизнь.
Короткие вдохи, шумные выдохи, от острых терзаний и беспощадных щипков сосков бежит мучительный импульс. Я сама прижимаюсь ягодицами к стояку в штанах Кравцова и, как голодная, трусь о его пах.
— Анна Алексеевна, я сейчас трахну тебя жестко и быстро, а потом перейдем в спальню, и ты будешь долго и мучительно стонать подо мной до утра.
От этих слов только сильнее завожусь и хрипло стону.
Одним движением Кравцов стягивает с меня штаны вместе с трусиками, раздвигает ягодицы, и я чувствую между ног крупную горячую головку.
Толчок, и она во мне. Еще толчок, и мужчина входит в меня до основания.
Замираем, стонем в унисон, а затем разгоняемся и бешено несемся навстречу друг другу.
Меня рвет