– Пока я могу сказать лишь одно… наш брак окончен. Нет пути назад, только вперед. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе, понять, как жить дальше. Но точно не с человеком, способным на такую подлость.
Повисает тишина. Тяжелая, гнетущая. Но постепенно ее нарушает шум дождя, звон посуды, неуверенные голоса. Жизнь продолжается, напоминаю я себе. Как бы ни было больно, нужно идти вперед.
Мы еще долго сидим вот так, разговаривая, споря, утешая друг друга. Обсуждаем шаги, которые нужно предпринять. Маша берется присмотреть за младшими, пока я буду занята на работе и с адвокатами. Кирилл обещает полностью отдаться лечению. Алина клянется, что будет нашей опорой.
Глядя на своих детей, объединившихся вокруг меня, я чувствую, как тяжесть на сердце немного отпускает. Мы справимся. Раньше Анатолий был нашим стержнем, но, может, пора найти опору в самих себе? В нашей любви, нашей семье. Что бы ни случилось, мы есть друг у друга. И это главное.
***
Неяркое осеннее солнце проникает сквозь жалюзи, расчерчивая полосами книжные корешки в кабинете. Я сижу напротив своего адвоката, стиснув руки так, что пальцы побелели. Весь мой вид - воплощение напряжения и страха, хотя голос Сергея Ивановича по телефону был полон оптимизма.
– Ксения Витальевна, у меня для вас хорошие новости, – мягко улыбается он, глядя на меня поверх очков. – Вера подтвердила свои показания. Она не только отказалась от обвинений, но и дала подробные разъяснения, что удар был случайным, спровоцированным ее собственным поведением. Это существенно меняет дело.
У меня вырывается судорожный вздох. Неужели?.. Неужели наш кошмар закончится?
– То есть... дело против Кирилла закрывают? – спрашиваю я, боясь поверить.
Адвокат кивает, и его улыбка становится шире:
– Именно так. Формально оно будет закрыто за примирением сторон. Учитывая все обстоятельства, это наилучший исход. Конечно, факт употребления наркотиков остается, и с этим еще предстоит работать, но уже без угрозы тюремного срока. Условное наказание… и то, скорее всего, снимут, если Кирилл пройдет полный курс реабилитации.
Слезы облегчения текут по моим щекам. Я не могу сдержаться. Столько страха, боли, бессонных ночей - и вот, одна подпись, одно решение, и жизнь снова обретает смысл.
– Спасибо... Спасибо вам, – шепчу я, утирая слезы. – Вы не представляете, как я вам благодарна. Вы спасли моего сына.
Адвокат отмахивается, но в его глазах я вижу искреннее сочувствие:
– Это моя работа, Ксения Витальевна. Но не только она. Поверьте, я видел много подобных дел. И далеко не всегда матери проявляют такую силу и решимость, как вы. Не всегда верят в своих детей до конца. То, что вы сделали… это и есть настоящее спасение.
Я киваю, не в силах говорить. В голове проносятся воспоминания последних недель. Мое отчаяние, мой страх. Но и моя решимость бороться, идти до конца. И то, через что мне пришлось пройти... Ложь, которую я сказала Вере. Стыд и вина, которые я носила в себе все это время. Но разве у меня был выбор? Разве может быть хоть что-то важнее жизни моего ребенка?
– Главное теперь – позаботиться о Кирилле, – произносит адвокат, прерывая мои мысли. – Проконтролировать, чтобы он прошел полный курс лечения и психотерапии. Поддержать его, но и быть требовательной. Дать ему понять, что второго шанса может не быть.
– Да, конечно, – киваю я. В груди разливается тепло. Второй шанс. То, чего я так боялась, что мы уже упустили. Но вот он, в наших руках. И теперь все зависит только от нас самих.
Выйдя из кабинета, я набираю номер Кирилла. Он отвечает после первого гудка, будто только и ждал моего звонка.
– Мам? Ну что? – его голос звенит от напряжения.
– Все хорошо, сынок, – говорю я, и мои губы сами собой расплываются в улыбке. – Дело закрывают. Ты свободен.
В трубке… судорожный вздох, потом всхлип. Я слышу, как он шмыгает носом, пытаясь сдержать слезы.
– Правда? Господи, мам... Спасибо. Спасибо тебе. Я... Я не подведу тебя больше. Обещаю.
– Знаю, милый. Знаю.
Мы еще долго говорим… о его дальнейших планах, о лечении, о будущем. Его голос постепенно теплеет, обретает живые нотки. А я слушаю и понимаю: вот оно, мое главное сокровище. Мой сын, его душа, его жизнь. И я сделаю все, чтобы сберечь это сокровище. Чего бы мне это ни стоило.
Положив трубку, я подхожу к окну. С неба, будто в ответ на мои мысли, падают первые снежинки. Я смотрю, как они кружатся в холодном воздухе, и чувствую, как губы сами собой складываются в улыбку.
Все только начинается. Моя новая жизнь, мой новый путь. Путь женщины, которая научилась бороться и побеждать. Которая прошла через боль и страх и стала только сильнее.
Я готова. К трудностям, к вызовам, к переменам. Потому что теперь я знаю… я справлюсь. Ради себя, ради своих детей. И ради той себя, которой я стала. Сильной. Непобедимой.
Счастливой.
Глава 20
Глава 20
Когда я выхожу из офиса адвоката в груди разливается странное чувство… смесь облегчения, радости и какой-то щемящей грусти. Как будто я вдруг осознала, что целая глава моей жизни подошла к концу. Глава, полная боли, страха и отчаяния. Но также и надежды, любви, силы.
Сев в машину, я набираю номер Алины. Ей первой хочу сообщить новость.
– Мам? Ну что? – дочь отвечает после первого гудка. В ее голосе тревога пополам с надеждой. Бедная моя девочка, сколько ей пришлось пережить за эти месяцы. Они со всеми нами.
– Все хорошо, милая, – говорю я, и слезы сами собой наворачиваются на глаза. – Дело закрыто. Кирилл свободен.
В трубке повисает долгая пауза. Потом судорожный вздох и всхлип.
– Мам, господи... Мамочка...
Алина плачет, и я плачу вместе с ней. Плачу от облегчения, от осознания, что самое страшное позади. Что жизнь моего сына, моя жизнь, наша семья… спасены.
– Поверить не могу... – лепечет дочь сквозь слезы. – Столько всего было, столько всего... А теперь все закончилось?
– Да, милая. Самое страшное уже позади. Теперь нам предстоит долгий путь... Нужно помочь Кириллу восстановиться, вернуться к нормальной жизни. Нам всем нужно учиться жить заново. Но мы справимся. Обязательно справимся. Потому что мы вместе.
– Конечно, мам. Мы теперь всегда будем вместе. Ты, я, Кирилл, Маша. Мы справимся со всем. Мы ведь такие сильные, да?
Я улыбаюсь сквозь слезы. Господи, когда моя маленькая девочка успела так повзрослеть? Стать такой мудрой, такой храброй?
– Да, милая. Мы очень сильные. Сильнее, чем сами о себе думали.
Мы долго говорим… о планах, о будущем, о том, что теперь изменится. Голос Алины постепенно теплеет, обретает живые, радостные нотки. Я слушаю ее и чувствую, как сердце наполняется светом. Несмотря на все, что нам пришлось пережить, мои дети - мое главное сокровище и радость. И теперь, когда опасность миновала, я сделаю все, чтобы сохранить эту радость. Оберегать ее, как зеницу ока.
Следующие несколько дней проходят как в тумане. Встречи, звонки, оформление документов. Забрать Кирилла из СИЗО, отвезти его на первый сеанс к психотерапевту, договориться о программе реабилитации. Столько всего нужно сделать, решить, предусмотреть. Но теперь мне все по плечу. Теперь, когда страх и неизвестность больше не давят многотонным грузом, я чувствую в себе силы свернуть горы.
И я сворачиваю. Шаг за шагом, день за днем. Незаметно вливаюсь в рабочий ритм в новом издательстве. Моя колонка о женских судьбах становится одной из самых популярных, приходит первое предложение об издании книги. Я веду семинары, тренинги, делюсь своей историей, вдохновляю других женщин. И сама вдохновляюсь, глядя на их преображение, их путь к внутренней силе.
Постепенно жизнь обретает новый смысл, новые краски. Мы с Алиной становимся еще ближе, делимся всем, поддерживаем друг друга. Кирилл выглядит лучше с каждым днем, возвращается интерес к учебе, к жизни. Он начинает улыбаться, шутить - впервые за долгое время я вижу проблески прежнего, веселого и доброго Кирюши. Маша во всем помогает, часто приезжает, водит младших по врачам, в кино, по магазинам. Мы много разговариваем, проводим время вместе - как настоящая семья. Та семья, которую я всегда мечтала иметь.