Птицелов Его Темнейшества
Мира-Мария Куприянова
Пролог
— И-и-и…. Начали! — лучась энтузиазмом, заорала я, взмахивая руками наподобие дирижёра.
— О-ооо! Как я вечно был непра-аааав! — слаженно запел многоголосый хор мальчиков разной степени изношенности, радуя истерзанное женское сердце красотой и искренностью строчек- Как я безумно ошиба-а-ался!
— И…. альты вступают! — выкрикнула я, указная пальцем на замерших позади хора мужчин, чьи головы украшали проволочные нимбы.
— Неправ, неправ, неправ… — нежно создали фон певцы, складывая ладошки в молитвенном жесте.
— Всему виной мой скверный нра-а-ав. И вот мой сладкий сон прерва-аался…
— Вступает солист! — взволнованно воскликнула я, замирая в предвкушении.
— Постой, не торопись, рассвет! Оставь со мной томление но-очи…О!!! Я сомкнуть желаю о-очи, чтоб видеть сны, которых не-е-ет! — взвыл бывший солист больших и малых, на последних строчках громко брякаясь на колени и тем самым сбивая себе дыхание.
— Стоп! — заорала я, опасно багровея лицом и хлопая себя розгой по бедру- Ай! Больно…
— Да сколько можно! — возмущенно заголосили мужчины, недобро глядя на утомившего всех своей патетикой Фрица Вундерлиха- Достал уже!
— Господа, — смущенно оправдывался гениальнейший тенор- Я просто хотел добавить некой театральности. Раз уж текст настолько высокопарен и…
— Высокопарен?! — взвился сидящий в ракушке суфлера Александр Сергеевич Пушкин- Это про любовь! Про муки души! Это…
— Это откуда, кстати? — тихо поинтересовалась я у призванного гения русской литературы.
— Из неизданного, — отмахнулся мужчина- Наклепал тут, на досуге.
— Ладно. Не суть, — согласилась я- Итак. Фриц, глаза твои с поволокой, ты либо начинаешь петь ровно, либо мы сменим солиста. Все ясно? Падение на колени, бросание с обрыва, протыкание себя кинжалом- все по сценарию, пожалуйста!
— Да и пожалуйста, — обиделся тенор- Я хотел как лучше.
— Как лучше было бы, если бы вместо этого нафталинового мужика несколько молодых красивых парней на сцене красиво двигались, — недовольно выкрикнул с «галерки» Ким Джойхён.
— Согласен! — тут же поддакнул ему Ли Джийхан- Кстати, мы с Джойом могли бы поставить танец.
— Корейский кейПоп молчит и не лезет в оперную постановку! — рявкнула вконец утомленная я- Неделя поп-музыки у нас была раньше. Сейчас мы проходимся по нетленной классике.
— Ага… прямо грязными ногами, судя по всему, — фыркнул айдол миллионов- Какая это классика, если кудрявый сам признался, что только что это сочинил?
— Разговорчики в строю! — возмущенно зарычала я- Пушкин у нас сам по себе классика. Значит все, что он «клепает» автоматически относится туда же. И вообще, сейчас особо разговорчивые пойдут обратно на жердочку.
— До захода солнца?! — возмутился кореец- Это произвол!
— А я самодура. Моя власть-мои правила, — хмыкнула я.
И стыдно мне не было.
Потому что попробуйте еще как-то управиться с толпой мужиков, возрастом от двадцати до сорока. И каждый (повторюсь: КАЖДЫЙ) из них гений, кумир и звезда. Даром, что талант их не одним Богом данный… Ну, да об этом позже.
В общем, попробуйте дисциплинировать и управлять этой толпой без определенной доли наглости и строгости. И все! Сядут на шею и ноги свесят! С ума сойдете на второй же день. Это я вам говорю с полной уверенностью. Сама чуть не сошла.
Как сейчас вспоминаю свои первые дни работы в «птичнике»… Бррр!
Этому срочно подай да принеси перепелиные яйца для голоса. Этому- теплый компресс из талой кипяченой воды для головы. Этому массаж пяток захотелось…
И побыстрее-побыстрее! Он (это каждый) особо ценный экземпляр коллекции! Его надо беречь и холить по лелейке! А то Его Темнейшество (хотя, по сути, темнейшество у нас Ее. Но должность, знаете ли, по родам не изменяется), с меня три шкуры спустит!
И я, дура такая, верила!
И бегала, таскала, кипятила, массировала… Покуда не выбилась из сил не не заперлась в своей трехкомнатной каморке, отчаянно рыдая и пытаясь утрамбоваться в шкаф. Где, собственно, и нашла любовно припрятанный дневник предыдущего Птицелова.
Кстати, Птицелов- это должность у меня такая. Звучит красиво. Но по сути, ныне я банальный смотритель этого «курятника». И карьерный рост мне уже не светит. Свои единственные и последние два заказа на «отлов» я как раз успела исполнить перед безвременной кончиной предыдущего Темнейшества. А новое руководство любовно собранной коллекцией редких «птичек» не интересовалось вовсе. По крайней мере, до сих пор. Но об этом тоже чуть попозже.
Пока что же, я лишь недоуменно листала аккуратно исписанные листки старого блокнота, с каждой строчкой сатанея настолько, что, глядишь, к концу прочтения сама вполне могла бы податься на вакансию этого самого темнейшейства. Эксклюзивные, значит? Беречь и баловать? А фигушки с маслом не хотите?
Предыдущий Птицелов никакой гуманностью не страдал. Потому как самолично основную массу этих гениев сюда и доставил. Избалованные вниманием и нездоровой любовью современников (в основной массе), либо обиженные отсутствием оных при жизни, они, как истинные представители ранимой творческой среды, могли довести до суицида и куда более стрессоустойчивого сотрудника. Но не зря я много лет отпахала секретарём директора завода в области военной промышленности! Уж чего только я не терпела на рабочем месте. Надо было просто вспомнить, что «тут мне не там» и «пахать будем, пока не прикажут». Пример моего незабвенного начальника, бывшего военного в пятом поколении, был ох как кстати! На него-то я и сориентировалась.
Так что, вся моя уступчивость и исполнительность сдохла в том же шкафу, вместе с лояльностью, жалостью и остатками совести. Сами виноваты! Просто так в «птичник» не попадают, все-таки. И об этом тоже нужно помнить.
Мои единственные два заказа и те должны были помочь мне осознать этот непреложный факт.
Время, злость и усталость поставили все по своим местам. Я слегка озверела и обнаглела. «Птички» оценили и, нехотя, приняли правила моего руководства. Ну а сегодняшнее творческое мероприятие…
Нет, не то, чтобы я горела желанием реализовать свой потенциал массовика-затейника. Или мальчики в чем-то капитально провинились. Просто со смертью предыдущего Его (Её) Темнейшества наш «курятник» остался не у дел.
Больше пернатые не тряслись в ожидании захода солнца, последний луч которого лишал их человеческой ипостаси и даровал крылья (столь аллегоричные, если сравнивать их с полетом их же гения. И столь бесполезные в той клетке, к которой они были привязаны после своей смерти).
Не замирали под властным взглядом колючих глаз, с трепетом ожидая, на кого из них укажет властный перст хозяйки.
Оставшись внезапно никому не нужными, бывшие кумиры миллионов погрустнели и массово впали в меланхолию. А управлять толпой депрессивных мужиков, знаете