Цветок зверя - Шелби Мануэль

Эта история для тех из нас, кто не приемлет ничего, кроме одержимости.

Кроме того, это мрачный роман о сталкере. Наш Герой пытается оставаться на искупаемой стороне моральной тьмы, но если у вас есть триггеры, пожалуйста, ознакомьтесь. Оставайтесь психически здоровыми.

Ана

Через несколько коротких недель

Я бегу по лесной подстилке, сучья хрустят подо мной, ветки хлещут по рукам. Мое сердце так сильно колотится в груди, что я боюсь, что мои кости не смогут его вместить.

— Я иду за тобой. — Его жуткие, угрожающие слова пробираются сквозь деревья, проникают сквозь кровь, текущую в моих ушах, и вырывают панический крик из моего горла.

Я пока не сбавляю скорость и не оглядываюсь назад, зная, что он прямо за мной. Его тяжелые шаги приближаются ко мне по лесной подстилке, а его рычащее дыхание вызывает пожар на моей шее. Я хватаюсь за тонкое дерево и бросаюсь влево, надеясь, что смогу изменить направление быстрее него.

Треск ветки позади меня эхом разносится по лесу, и я не могу удержаться от того, чтобы не повернуть голову, чтобы посмотреть. Его смертоносная фигура поворачивает ко мне из-за дерева, его широкие плечи расправляются, когда он делает глубокий вдох, его пронзительный взгляд устремлен прямо на меня.

Электричество разливается по моей коже, когда жгучий страх вытесняет все чувства, которые у меня остались. Сосредоточившись на земле передо мной, я отчаянно пытаюсь разглядеть что-нибудь в темноте ночи, и только выглядывающая луна освещает мне путь.

У меня перехватывает дыхание, когда я чувствую его тяжелое присутствие. Резкие звуки ломающегося вокруг него леса, когда он продирается сквозь него, заставляют ужас сжать ледяными пальцами мое горло.

Его грубое, прерывистое дыхание доносится прямо из-за моей спины, и я на секунду оборачиваюсь к нему, но мое плечо врезается в дерево, отбрасывая меня в сторону. Когда я падаю на землю, мне требуется секунда, чтобы отдышаться, но я знаю, что не смогу надолго останавливаться.

Мои пальцы впиваются в землю, чтобы я могла встать, но когда я снова оглядываюсь, лес вокруг нас затихает. Своего рода тишина, которую может создать только ужас, сосредоточив все мои инстинкты на одной угрозе. Его широкая грудь вздымается, когда он медленно приближается ко мне, нависая надо мной, как зверь, которым он и является.

— Поймал тебя. — Его оскаленные губы приподнимаются, обнажая опасно острые клыки.

Я могу драться, убегать или кричать... Но он все равно заберет то, что принадлежит ему.

Николай

Эта работа обещает быть трудной. Моя цель, должно быть, хороша, если она так долго избегала картеля. Но мне кажется, я приближаюсь к ней.

Сначала я начал с Иллинойса, штата, в котором она, должно быть, провела по меньшей мере несколько лет. Клиент сообщил нам последнее известное местоположение объекта, но это было двадцать лет назад. Сейчас она может быть где угодно. Ее здесь больше нет, но я должен был с чего-то начать. За последний месяц я посетил все шумные города этого штата, приберегая свою догадку напоследок — Чикаго.

Первое место, которое я проверяю, — это Служба защиты детей, как и в каждом городе, где я ее искал. У них, должно быть, есть какие-то записи о цели, потому что, судя по тому, что рассказал нам клиент, ее бросили недалеко отсюда. В конце концов, ей пришлось бы оказаться в каком-нибудь государственном учреждении.

Я пробираюсь в здание ночью, любой ценой избегая личного общения. Я могу проскальзывать в толпу и выбираться из нее, но люди начинают понимать, какую угрозу я представляю, как только я говорю с ними слишком долго. Я пытался работать над этим, чтобы стать более скрытным, но личное взаимодействие — это навык, развивать который меня никогда не поощряли.

Пробираясь в тени здания, чтобы добраться до файлов, я натягиваю капюшон на глаза на случай, если меня засечет камера. Хотя обычно я могу сказать, где они находятся, как дополнительное чувство, которое гарантирует, что мои глаза всегда будут в курсе того, кто за мной наблюдает.

Как только добираюсь до главного архива, я сразу же отправляюсь к нужному мне году. Даже если объект был достаточно умен в десять лет, чтобы избегать официальных лиц, в этом месте должно быть на нее досье. Правительство всегда занималось каталогизацией гражданского населения, бессмысленно документируя все в этих ужасных городах. Я работаю на этой работе всего месяц, но мне уже не терпится закончить и вернуться в свой лес, подальше от этих приводящих в бешенство людей. Их слишком много.

Моя команда обычно не берется за такую мелкую работу, но когда глава такой организации, как картель, лично нанял нас убрать эту женщину, мы не могли отказать. Никто не отказывает Эль Диабло. На мой взгляд, очень идиотское кодовое имя. Он просто старый, неряшливый садист, который коллекционирует шантаж, чтобы сделать себя неприкасаемым. Он и в подметки не идет тем дьяволам, которых я встречал.

Обычно мы не убиваем гражданских, но я действительно не вижу в этом проблемы. Если она настолько плоха, чтобы разозлить кого-то столь выдающегося, она, должно быть, заслужила это. Но я просто следую тому, что говорит моя команда. Я не принимаю решений. Я оружие; охотник.

Просматривая файлы, я думаю, что нахожу то, что ищу, но по мере того, как я читаю дальше, я понимаю, что это не моя цель. Эта девочка примерно подходящего возраста, но ее привезли сюда, когда ее родителей арестовали за хранение наркотиков, и в конце концов ее отдали бабушке с дедушкой. У объекта не осталось семьи.

Я проверяю еще нескольких и прихожу к тому же выводу: все эти девочки нашли пристанище в той или иной семье. Но когда я просматриваю следующий год на случай, если клиент ошибся, четвертая, которую я выбираю, выглядит многообещающе.

Девочка чуть старше десяти лет. Ее доставили сюда после длительного пребывания в больнице с ранением головы и травмами по всему телу. Здесь сказано, что у нее была тяжелая амнезия, и ее отдали непосредственно в приемную семью. Никто даже не объявил ее пропавшим ребенком? Странно.

Как только переворачиваю последнюю страницу и вижу ее лицо, я получаю еще больше доказательств того, что это она. Открывая свой