Космонавт. Том 4 - Феликс Кресс

Я стоял перед этим человеком, и внутри меня всё кипело. После того шквала информации, что обрушила на меня Наталья, после осознания, что все наши с ней планы по спасению Королёва рушатся из-за чьей-то глупой спешки, этот тип в костюме со своими дешёвыми угрозами и театральными паузами вызывал во мне лишь одно — глухое раздражение.

Меня тошнило от его напускной значимости, от этого скрипучего голоса, от всего этого представления, рассчитанного на запугивание несмышлёных юнцов. Он был похож на карикатурного злодея из плохого шпионского романа. Но я-то знал, что в реальности такие «карикатуры» часто оказываются куда опаснее, чем выглядят.

Поэтому, когда он закончил свою пафосную фразу о том, что от меня зависит моё будущее, я мысленно плюнул и решил, что с меня хватит. Если он хочет играть в эти игры, я смогу не хуже. Я демонстративно расслабился, сделал шаг к стулу, на котором сидел до разговора с Натальей, и уселся, устраиваясь поудобнее, как будто мы старые знакомые, собравшиеся поболтать о погоде.

— Что ж, — сказал я почти ленивым тоном. — Я весь внимание. Слушаю ваше предложение.

Мой собеседник медленно вздёрнул бровь. В его глазах, холодных и оценивающих, мелькнула неподдельная искра интереса. Мне даже показалось, что в них проскочило восхищение такой наглостью.

— Наглец, — протянул он беззлобно, констатируя факт.

Я флегматично пожал плечами, сохраняя абсолютно невозмутимое выражение лица.

— Вы не представились. Я не знаю ни вашего имени, ни вашего звания, ни должности. Для меня вы просто случайный человек в кабинете моего инструктора. Так почему я должен стоять перед вами по стойке «смирно»?

Он несколько секунд молча сверлил меня взглядом, пытаясь пробить брешь в моём спокойствии, пытался надавить, но я выдержал, не моргнув и глазом. В гляделки и я играть умею. Затем он коротко кивнул, будто поставил мне оценку в невидимом зачётном листе.

— Принимается, — отрывисто проговорил он и, не спеша, достал из внутреннего кармана пиджака красную корочку удостоверения. Он раскрыл его и на несколько секунд задержал перед моим лицом, давая мне возможность прочитать.

Мой взгляд скользнул по тексту, и я мысленно присвистнул. Белоглазов Владимир Георгиевич. Полковник государственной безопасности. Так, значит, коллега Ершова, но явно из другого подразделения, а может, и вовсе из другого управления.

Значит, «контора» не монолит, в ней есть свои течения и противостояния. И этот Белоглазов явно относится к той группе, что оппонирует Ершову. Интересно. Очень интересно, что за игры идут между ними и к какому управлению он принадлежит.

Я оторвал взгляд от удостоверения и посмотрел на Белоглазова. Он едва заметно поджал тонкие губы. Наверняка он ожидал увидеть на моём лице испуг, волнение или хотя бы удивление. Но не увидел ничего, кроме всё того же спокойного ожидания. Это его явно разочаровало.

Пользуясь его коротким замешательством, я повторил свой вопрос, как будто ничего и не произошло:

— Так какое предложение вы хотели озвучить, товарищ полковник?

Он убрал удостоверение в карман, его лицо снова превратилось в непроницаемую маску.

— О чём вы общались с капитаном Ершовым? — резко сменил он тему. — Не смотрите так невинно. Я знаю, что вы, скажем так, сотрудничали с ним по некоторым вопросам.

Я ожидал подобного вопроса, поэтому ответил без малейшей запинки, сохраняя абсолютно нейтральное выражение лица.

— Спросите об этом у самого капитана Ершова, товарищ полковник. Думаю, он сможет дать вам исчерпывающий ответ в рамках своей компетенции и допустимой секретности. Я же, со своей стороны, подписывал соответствующие документы о неразглашении. — Я даже развёл руками, изображая лёгкое сожаление, мол, и рад бы помочь, но увы, связан подпиской о неразглашении.

Белоглазов поморщился, будто почувствовал неприятный запах. Моя отсылка к формальностям и бюрократии явно пришлась ему не по душе.

— Ладно, оставим это, — отмахнулся он. — Прошлое меня не интересует на данный момент.

Как же, не интересует. Так я и поверил в эту сказку. Я мысленно усмехнулся. Вся его нынешняя выходка была как раз о прошлом: о моих контактах с Ершовым и о том, что за этим стояло.

— Меня интересует будущее, — продолжил он, и его голос приобрёл металлический оттенок. — Скажу прямо, без экивоков. Работайте на меня.

Он сделал паузу, глядя мне прямо в глаза, пытаясь усилить эффект и надавить ещё сильнее.

— С этого момента любые ваши контакты с капитаном Ершовым, — он чуть выделил имя, — и прочими лицами, — он многозначительно повёл бровью. Я же озадаченно наморщил лоб. Что это? Намёк на моего отца и Королёва? Или что-то другое? — Должны немедленно и в подробностях передаваться мне лично. Все диалоги, все намёки, все встречи.

Я откинулся на спинку стула. Мысленно я тут же перевёл его недомолвки на простой язык: он хочет, чтобы я стал его стукачом. Его личным шпионом в училище и, возможно, за его пределами. Карманным агентом, который будет доносить на сослуживцев и на своего, пусть и своеобразного, но союзника — Ершова. Нет уж, спасибо. На такую роль я не подпишусь.

— Не интересует, — безапелляционно ответил я, качнув головой.

— Я не закончил, — тихо проговорил Белоглазов, но на этот раз его тон был угрожающим. — Вы недослушали о тех преференциях, которые будут вас ждать в случае сотрудничества.

— Благодарю за оказанное доверие, — ответил я и добавил в голос лёгкую, едва уловимую иронию, — но мой ответ не изменится. Я не хочу и не намерен ввязываться в ведомственные склоки или, того хуже, политические игры. Мне учиться нужно, товарищ полковник. Осваивать профессию. — Я сделал небольшую паузу, давая ему понять, что мои намерения серьёзны. — Само собой, я тут же забуду о содержании нашего разговора, как только выйду за порог этого кабинета. Разрешите идти?

С этими словами я поднялся на ноги, демонстрируя, что считаю разговор исчерпанным. Я отметил про себя, что Белоглазов прекрасно владеет собой. На его лице не дрогнул ни один мускул, лишь в глубине холодных глаз зажёгся крошечный огонёк злости.

Я действовал на грани фола, даже за гранью, и понимал, что за такую дерзость мне наверняка ещё аукнется в будущем. Лишняя проверка, внезапные трудности в учёбе, какая-нибудь неприятная командировка. Но становиться чьей-то сучкой, пешкой в борьбе между двумя агентами из разных управлений? Нет, это было неприемлемо. Я сам решу, когда, с кем и на каких условиях сотрудничать.

— Обдумайте моё предложение, — задумчиво сказал мне Белоглазов. — И да, ради вашего