Артефактор на покое
ПРОЛОГ
«Улыбайся». Обычно Артуру Рейнольду не приходилось напоминать себе об этом простом, но непременном правиле. Отрепетированная перед зеркалом ослепительная улыбка давно вошла в привычку. Тебе плохо? Ты зол? Тонешь в проблемах? Ненавидишь весь мир? Улыбайся. Твои проблемы никого не волнуют, зато образ интересного, обаятельного мужчины, сильного мага и компетентного преподавателя помогает решать хотя бы часть из них.
Но сегодня приходилось контролировать себя нешуточным усилием воли, иначе благодушная улыбка превратилась бы в оскал.
— Вы, любезные мои, не рабовладельцы, а школа – не рынок, на котором можно подыскать для себя подходящего раба. Вам за работу здесь платит государство, в пользу государства извольте и действовать, — призрачный ректор стремительно облетел застывших в своих креслах профессоров, обжигая леденящим взглядом и замораживая могильным ужасом. — Ежели считаете кого-то из студентов пригодным для углубленного изучения своего предмета, так учите! По официальному, законному контракту, с понятными перспективами, с заботой, в конце концов! Лучшая школа магии набирает талантливых ребят с высоким потенциалом, а выпускает недоучек! Намеренно и демонстративно! Чтобы те, кто жаждет знаний, сами рвались подписывать ваши рабские контракты? Хватит!
Жалобно зазвенели подвески на хрустальной люстре.
Деметрио Корчев, «новый-старый» ректор, основатель школы, а ныне – призрак, не иначе как попущением адской канцелярии задержавшийся на грешной земле, второй год наводил здесь свои порядки. Кого сразу уволил, кого прижал, «поставив на контроль»… К этим вторым относился и Рейнольд, по несчастливому совпадению, преподающий в школе артефакторику тоже с прошлого года. О-о, он прекрасно знал, как делались здесь дела до появления проклятого призрака! Сам, в конце концов, здесь учился, а после – ассистировал магистру Рекмарсу. Где этот древний правдорубец был тогда? Тому же Рекмарсу никто не мешал заключать столько ученических контрактов, сколько он пожелает, и никого не волновало, на каких условиях он брал учеников и что с ними делалось после.
И только ли Рекмарсу? Да эта чертова «лучшая школа» как минимум последнее столетие для того и предназначалась, чтобы родовитые маги могли найти талантливых безродных в супруги или ученики. И неизвестно, чья участь в итоге была хуже. Рейнольд считал, что ему еще повезло: за годы своего ученичества он действительно сумел чему-то научиться, и расплата с мастером не затянется до собственной старости или скоропостижной смерти.
— За каждого будете отчитываться лично мне! — завершил свою речь Корчев. Часть ее Рейнольд прослушал, поддавшись негодующим мыслям, но смысл был ясен. Учеников берите, а что-то с них поиметь лично для себя – даже и не мечтайте. То есть, скажем, он, Артур Рейнольд, выцарапывал свое нынешнее положение годами практически рабского контракта, а теперь, вместо того чтобы наконец-то вернуть затраты и получить долгожданные преференции, должен тратить свое время и силы, учить юнцов практически даром, да еще и делиться с ними бесценными секретами мастерства?
А не провалиться ли вам обратно в ад, достопочтенный господин Корчев? И гоняйте там чертей в пользу государства, сколько вам будет угодно! А в этом грешном, но прекрасном мире каждый действует только в свою пользу. Это вам, в силу призрачности, не нужно ни есть, ни пить, ни спать, вас не волнуют ни женщины, ни прочие удовольствия, ни здоровье, ни продолжение рода, ну так вы один такой, а мы пока еще живы и хотим жить хорошо!
— Вижу, вы не горите энтузиазмом? — едко вопросил Корчев. — Что ж, подслащу это горькое зелье. В наших учениках заинтересованы на самом — он воздел палец вверх, — высоком уровне. Уточню: в наших талантливых, но безродных учениках, которые после обучения не запрутся в стенах родовых особняков, а захотят и смогут работать на империю.
Рейнольд едва удержался от презрительного фырканья. Наверное, во времена жизни Деметрио Корчева высочайший интерес и впрямь ценился, но сейчас куда выгоднее тихо делать свои дела, не привлекая никакого, даже благосклонного внимания. Впрочем, открывать призраку глаза на истинное положение вещей совершенно незачем. Гораздо безопаснее изобразить искренний интерес.
— У меня есть несколько талантливых ребят на примете, — сказал он. — Поговорю с ними. Возможно, у кого-то уже есть определенные планы, а если нет…
— Да-да, — подхватила гадалка, Халборд. — Я тоже…
Остальные загалдели, будто боялись остаться последним не поддержавшим инициативу. Но Корчев слушал этот гвалт недолго.
— Вижу, все всё поняли? Можете идти и воплощать.
«Можете» ректора Корчева прозвучало весьма категорично, что-то вроде «приступать немедленно, и горе тем, кто не оправдает моих надежд». Эти приказные интонации будили в Артуре Рейнольде крайне отвратительные воспоминания, а вместе с ними — острое желание увильнуть, незаметно и тихо сделать по-своему. Вот только делать по-своему нужно крайне осторожно, взвесив каждый шаг. И без разницы, кто ты, бесправный ученик или подающий надежды преподаватель в престижной школе.
После уроков он долго листал журналы, перебирая фамилии, как перебирают драгоценные камни в поиске подходящих для сложного артефакта. Вовсе игнорировать распоряжение ректора нельзя, значит, хотя бы двух учеников нужно предъявить… как он там сказал, «по законному контракту в интересах империи»? Достаточно перспективных, чтобы продемонстрировать рвение и полезность, но и не самых лучших. Лучших он возьмет себе. Кто бы что ни говорил о законности, а традиции старых семей всё еще имеют силу.
Но первым делом — подобрать подходящий вариант для Рекмарса. Закрыть, наконец-то, долг и стать свободным.
ГЛАВА 1. Три белых розы
— Эйги, ты куда-то собрался?
Эгер Виршов, потомственный маг в двенадцатом поколении, прошлогодний выпускник школы, а ныне стажер семейного консультационного агентства, вздрогнул и оглянулся с видом ребенка, которого за пять минут до обеда застали возле вазочки с конфетами. Впрочем, тут же взял себя в руки, снова повернулся к зеркалу, поправил галстук и ответил совершенно спокойно:
— Да, пап, хочу проветрить мозги. Сегодняшний прием меня измотал.
День и в самом деле выдался непростым. С утра Эгер работал «на выезде» — три с лишним часа проверял взаимодействие защитных полей с природным фоном в загородной усадьбе Сташевых. Те жаловались на чрезмерную утечку, из-за которой приходилось менять накопители в защитных схемах чуть ли не вдвое чаще расчетного. Утечка и в самом деле нашлась, вот только ни к каким природным аномалиям она отношения не имела. Всего лишь вороватый управляющий. Сташев остался доволен работой, а вот сам Эгер