Девочка - Беда - Кислинка

В моей комнате царил легкий хаос: огромный чемодан уже был собран, а вокруг разбросаны вещи, которые явно не понадобятся в новой жизни. Мама, словно пчелка, кружилась рядом, не давая мне передохнуть, засыпая вопросами.

— Все сложила? Ничего не забыла? — ее голос дрожал от волнения, когда она заглядывала в чемодан.

— Да вроде все, — попыталась я ее успокоить, хотя собственное сердце колотилось от предвкушения и тревоги.

Бабушка, стоя у двери, с недовольным видом сверялась со списком.

— Книги, тетради, постельное белье, полотенца... - перечисляла она строго, будто проводила армейскую инспекцию.

— Бабуль, ну я же не на другую планету уезжаю! Не могу же я все отсюда тащить. Там магазины есть, докуплю, что нужно, — попыталась я убедить ее с настойчивостью.

— Внученька, не транжирь деньги! Купит она! Все это и из дома можно взять. Город тебе в новинку, пока освоишься, пока поймешь, что к чему. Все же надо было с тобой поехать! — бабушка снова начала возмущаться.

— Бабуль, не переживай так. Все будет хорошо. Если что непонятно, язык до Киева доведет, — пошутила я, надеясь развеять ее беспокойство.

— Лишь бы твой язык к плохому не привел! — сердито буркнула она, ее лицо стало еще более суровым. — Ты смотри! Учеба на первом месте! Никаких мальчиков. Не хватало еще, чтобы и ты по судьбе своей мамки пошла!

Я взглянула на маму, и мы обе синхронно вздохнули.

— Мам, сколько ты мне еще это будешь припоминать? — зло посмотрела на бабушку мама.

— Ба, ты что-то против меня имеешь? — с недоумением, сощурив глаза и поставив руки на бока, спросила я.

— Нет, конечно. Я тебя очень сильно люблю, внуча! — бабушка вдруг смягчилась, протянула руки, подошла ближе и обняла меня. — Ты наш лучик солнца в этом темном мире.

— Раз так, то прошу вас не ругаться. Я вас очень сильно люблю и дорожу. Кроме вас у меня никого больше нет! — произнесла я, отстраняясь немного от бабушки. Мама тоже расправила плечи и присоединилась к нам.

— Ладно, нам пора, а то опоздаем на поезд, — сказала мама, и мы разорвали объятия.

Мы поспешили к любимому вокзалу, где меня ждала новая жизнь и незабываемые приключения.

Через час мы стояли у моего вагона. Чемодан благополучно разместился под сиденьем, пакет с провизией — на столе, а мы с мамой и бабушкой — на перроне.

— Ну все, дорогая! Как доедешь, позвони обязательно.

— Хорошо, мамуль.

— И Любаш, действительно постарайся не влипать ни во что. А то, зная тебя...

— Мамуль, ну ты же знаешь, что обычно я не виновата.

— Виновата, не виновата. Но вот эта твоя тяга находить приключения на свою пятую точку, да и язык без костей...

— Нуу, так есть в кого, — усмехнулась бабушка, взглянув на маму.

— Постараюсь, — пообещала я, крепко обняла маму и бабушку и вступила в новую жизнь.

* * *

Наконец-то, я студентка! Ура! Впереди меня ждет долгожданная свобода и полное отсутствие бабушкиного контроля. С такими мыслями я радостно приближалась к общежитию.

Однако, увидев трехэтажное, обшарпанное здание в форме буквы "Г", я не могла поверить своим глазам.

— Мда, — пробормотала я, качая головой. Кирпичное, унылое строение совсем не соответствовало моим ожиданиям. — Это точно общежитие? — сверилась с адресом. Да, оно самое.

Сделав неутешительный вывод, я двинулась заселяться, таща за собой чемодан. — Может, внутри не всё так печально? — размышляла я.

Что я могу сказать о своём новом жилище? Из плюсов — оно находилось всего в десяти минутах ходьбы от университета. На этом, пожалуй, и всё.

Когда я вошла в свою комнату, первое, что вырвалось у меня, было:

— Боже мой! Ужас!

Разочарование накрыло меня с головой. И здесь я должна жить четыре года? Мои глаза обводили серо-жёлтые занавески в пятнах, словно их никогда не стирали. В комнате стояли три более-менее железные кровати с допотопными матрасами. Две располагались по бокам от окна, а третья — вдоль стены, рядом со второй. Тумбочки, шкаф с дверцами, державшимися на честном слове, и письменный стол. С потолка свисала голая лампочка без плафона. Стены были побелены в грязно-сиреневый цвет, который, возможно, когда-то и был ярким, но сейчас уже нет. В общем, вот и всё нехитрое убранство моей комнаты.

На осмотр других "радостных" помещений времени не было. Комендант, Елена Викторовна, образно проинформировала, где что находится. Кухня была на этаже, но из пяти плит работали только три. Комната гигиены тоже располагалась на этаже, но там были только умывальники. Душ находился в подвале, там же была и зона биде.

— Это полный звездец! — подумала я. — Ну что ж, будем привыкать, — сказала я вслух, осознавая, что выбора-то особо и нет.

Посмотрев на часы, я оставила чемодан и ринулась к двери. Только хотела её открыть, как она сама распахнулась, и на пороге появилась невысокая, запыхавшаяся девушка.

— Ой, привет, — она улыбнулась и попыталась убрать мешающуюся прядь тёмных волос со лба.

— Привет, — ответила я, улыбнувшись в ответ, и пропустила её. — Так понимаю, ты моя соседка?

— Да. Меня Ксюша зовут, — девушка протянула мне руку.

— Я Люба, — протянула я ей руку в ответ.

— Ты с какого факультета? — поинтересовалась девушка.

— Прикладная информатика, а ты?

— Хореографического. Ой, нам, наверное, уже пора в актовый зал.

— Да, побежали, — кивнула я, и мы покинули комнату.

По пути в актовый зал мы с Ксюшей так увлеклись беседой, что и не заметили, как быстро оказались у цели. Войдя внутрь, я едва не потеряла ориентацию от обилия народа. Окинув взглядом переполненный зал, стало ясно: найти свободные места будет непросто. Но тут мой взгляд зацепился за два пустующих стула. С радостной улыбкой я потянула Ксюшу за руку:

— Пошли! — и, словно бульдозер, начала прокладывать нам путь сквозь толпу. Любой, кто попытался бы встать у нас на дороге, был бы немедленно закопан.

Добравшись до заветных мест, мы плюхнулись на них.

— Вообще-то тут занято, — донесся откуда-то сзади басистый голос.

— Да? А покажите табличку, — не оборачиваясь, отозвалась Ксюша.

— Такая смелая?

— Не знала, что для того, чтобы занять место, нужна смелость, — парировала девушка, покосившись на источник звука.

Позади нас развалился на сиденье парень. Вся его осанка и выражение лица кричали об исключительной важности и полном безразличии к окружающим. Он наклонился вперед, не сводя с Ксюши глаз.