Семестр нераскрытых преступлений - Виктория Голубева

Ворсинг. Княжество,

соседствующее с Элларом

Виола

«Мамочки, да это же скорпионы!» – Я вздрогнула от неожиданности. Скорпионы, пауки, сколопендры – ненавижу их!

Пятнадцать минут назад, когда я вошла в зал собраний публичной библиотеки, мое внимание сразу же привлекла респектабельная дама, расположившаяся в первом ряду. На ее коленях стояла корзинка, полная причудливо изогнутых веток и сухих желто-коричневых листьев.

«Странно, конечно», – решила я, но, может, это чайный сбор или какие-нибудь лечебные травы. Встреча с читателями началась, но мой взгляд то и дело возвращался к загадочной корзинке, пока я вдруг не поняла, что в ней лежат вовсе не травы.

Впрочем, чему удивляться? Со своими читателями я знакома давно и к некоторой их эксцентричности уже привыкла. Так уж вышло, что я пишу рассказы для газет и журналов на довольно своеобразные темы, прямо скажем, на любителя.

Если, конечно, вам нравятся детальные – иногда даже слишком – описания реальных преступлений, то вам непременно стоит их почитать.

Тьфу-тьфу-тьфу, любители есть, пусть их не так уж и много, как хотелось бы, но я не жалуюсь. И хотя встречаться с людьми, которым нравится читать про убийства с реками крови, разлагающимися трупами и другими неаппетитными подробностями, любопытно, но все еще капельку страшновато.

– Виола, милая, что-то давно в твоих рассказах никого не расчленяли. Неужто так больше не делают? Удобно ведь: потом еще и мясо с костей снять можно, чтобы в дело пустить, да и от тела легче избавиться, – заговорила милая опрятная старушка с черным бархатным бантом в волосах. Выглядела она как человек, который заинтересуется скорее рецептами яблочных пирогов, нежели описаниями преступлений. На несколько мгновений я потеряла дар речи.

Хорошо, что брат отвлек всех от моего замешательства: вскочил налить мне стакан воды, но споткнулся и пролил все содержимое прямо на себя. Очень ругался, но зато это дало мне небольшую передышку, и я смогла взять себя в руки, а заодно сделать пометку в записной книжке: «Снимать мясо с костей». Нет, идея-то занятная, просто от старушки такого не ожидала.

– Что вы, ни в коем случае, расчленяют постоянно. Так часто, что я засомневалась, будет ли вам интересно, – уверенно затараторила я. – Но если хотите, то обязательно упомяну диссекцию в следующих историях.

– Кого? – недоуменно переспросила старушка.

– Расчленение. Диссекция – это медицинский термин.

Старушка враждебно посмотрела на меня, вероятно, сочтя мой ответ излишне заумным. Я оглядела зал: на встречу пришли семь человек. По всей видимости, им что-то не понравилось, отчего они постоянно бросали недовольные взгляды в мою сторону.

– Понимаете, наш отец – патолог, – раздался голос брата с заднего ряда. Зрители повернулись к нему, и он, помахав рукой, ослепительно им улыбнулся. – Отец работает в морге при больнице. Мы с Виолой с детства насмотрелись на мертвецов. Бывало, забежишь к папе после школы, а он у трупа со вскрытой грудной клеткой стоит, в то время как иссеченные внутренние органы разложены в ряд на секционном столе по мере убывания размера. Нас таким не удивить.

Брат пожал плечами, а я подхватила:

– Отец всегда разрешал нам читать медицинские энциклопедии, поэтому иногда у меня проскакивают специфические термины. Но зато и рассказы ярче выходят. Одно дело, когда пишешь: «Труп лежит в луже крови», и совсем другое – «Лежит труп с отсутствующей селезенкой, а из вены, ведущей к ней, капает темная, вязкая, почти черная кровь».

Многие в зале закивали, и выражение лица старушки смягчилось. Нервозность отступила. Я нежно люблю своих читателей и ни за что их не обижу. Люблю и немного побаиваюсь, чего уж греха таить. Ведь глупо недооценивать людей, которые разгуливают по городу с корзинкой скорпионов.

Ближе к концу встречи дама со скорпионами спросила:

– Мисс Барнс, скажите, вы решили продолжить образование?

Образование? Я? Да я и первый диплом получила со скрипом. Лицей с его лекциями и экзаменами вспоминается как страшный сон. Но читателям, наверное, этого лучше не знать.

– Никогда не поздно учиться, верно? – осторожно ответила я. – Но вроде пока не планировала.

– Почему тогда на вас галстук Магической Академии Кольера?

Жеваный крот, что значит – «галстук Магической Академии Кольера»? Да, я видела галстуки похожей расцветки на студентах и преподавателях в Хоршеме, но никогда не вдавалась в детали. И неужели Академия настолько известна, что ее форму узнают даже в соседнем княжестве?

– Случайность, абсолютная случайность. – Я покачала головой. – Просто он лучше всего подошел к наряду.

– Вы учились в Магической Академии? – не унималась дотошная дама.

– Нет, я… нет.

– Тогда откуда у вас форменный галстук? Его выдают только студентам и преподавателям. Постойте, вы что, преподаете там? – в ее голосе послышался восторг. – Вы преподаете на сверхсекретном факультете, который готовит будущих Дознавателей, да?

Сверхсекретный факультет. С этим можно работать.

– Понимаете, суть секретности в том, чтобы не распространять тайную информацию, – многозначительно сказала я, глядя на даму.

– Простите, мисс! Я – могила! – Она сделала вид, будто зашивает себе рот. А ведь на первый взгляд казалась приличной, если не считать корзинку со скорпионами.

Впрочем… «Зашитый рот» – накорябала я в записной книжке. Еще одна отличная идея от читателя. Не зря мы отправились в это путешествие, ох как не зря. И окрестности графства посмотрели, и в соседнее княжество успели заехать. Не перестаю удивляться, что мои рассказы печатают не только в Хоршеме.

Сначала идея этой поездки показалась мне глупой. Одно дело – писать рассказы, и совсем другое – встречаться с читателями. Но Хьюго настаивал, что подобные собрания помогут лучше понять аудиторию. Как мой агент, он делал все, чтобы находить новых издателей и увеличивать тиражи.

После нескольких встреч стало понятно, что брат оказался прав: читатели приходили послушать истории из первых уст, а я получила множество запросов и идей для работы.

Кроме того, я завела неожиданное знакомство с владельцем того самого галстука.

* * *

Два часа назад

Я открыла тяжелую, уже нагревшуюся на солнце, дверь. Дверной колокольчик звякнул, и я шагнула в блаженную прохладу и тишину кофейни.

Всю дорогу от гостиницы солнце светило мне в ничем не прикрытую спину, и, кажется, я успела обгореть. Сначала