Моя Академия 5 - Евгений Син

— Кому помочь? — уточняю и ещё немного давлю на Игоря. — Кому помочь⁈ — повторяю.

Самое интересное, что именно менталом я его почти не трогаю. По сути, только слежу за правдивостью информации и добавляю мощь своим командам.

Парень ненадолго застывает, задумывается и уходит в себя. Моё ощущение человека начинает бить тревогу. Наследие Кольцова словно проваливается сквозь разум парня.

Еще пару секунд у парня дёргается веко, и он резко теряет сознание. Его будто выключает.

Тут же нажимаю на кнопку студенческого амулета. Достать его — дело нескольких секунд. Пытаюсь отсканировать случившееся своими новыми способностями, и сразу понимаю, что ничего не могу сделать. Моё ощущение ментала молчит. Снова и снова проваливаюсь сквозь сознание Игоря. Решаю не тратить на это время. Успеваю подбежать и проверить пульс парня, как в дверь влетает Пилюлькин.

Ну да, его кабинет тут чуть ли не за стеной, если идти напрямую через лазарет, а не в обход.

— Ларион? — машет рукой Пилюлькин.

— Со мной всё в порядке, — отвечаю. — Тут у Игоря проблемы.

— Что с ним случилось? — спрашивает целитель, подбегая ближе.

Все в столовой замолкают и смотрят в нашу сторону со своих мест.

— Да, вроде просто сидели, разговаривали, — перечисляю. — И он внезапно потерял сознание и упал со стула.

Пилюлькин оттягивает веко и проверяет фонариком реакцию зрачка. Закидывает пару конструктов. Проверяет пульс. Закидывает ещё пару конструктов.

— Ага, парень-то в коме, — озвучивает вслух. — Всё, собираемся. Полетели, — целитель машет мне рукой.

Игорь приподнимается над полом и вытягивается в воздухе, словно ложится на невидимую кровать. Пилюлькин идёт вдоль столов, а студент без признаков жизни летит за ним.

Выходим из столовой. И сразу за поворотом попадаем в целительскую. Пилюлькин без особой спешки кладёт Игоря в центр диагноста. Нажимает кнопку запуска.

— А теперь в двух словах, что произошло? — обращается ко мне.

— Игорь спокойно сидел, говорил со мной, — повторяю всё, что сказал в столовой. — Потерял сознание, упал. Как вы говорите, впал в кому, — пожимаю плечами. — В паре слов.

— Нет уж, давай чуть подробнее, — хмурится целитель. — Просто так, непонятно из-за чего, студенты сознание не теряют.

— Он мне рассказывал про паутинника, — добавляю. — Говорил, что ему нельзя волноваться. Это была первая часть разговора. Потом мы перешли на ловушки и магические мины. Но тут есть другой момент: ловушки и плашки вместе со взрывом лежат на совести этого парня. — Киваю в сторону диагноста.

— Откуда такая уверенность? — Пилюлькин поднимает на меня взгляд.

— Не совсем уверенность, просто предположение, — добавляю. — С плашками и магическими минами всё логично. Мне показалось, что одна такая штуковина появилась на нашем столе как раз после того, как Игорь к нему подошел.

— А если раньше, и парень не виноват? — задает вопрос целитель.

— Тем более, — говорю. — Если бы плашка появилась раньше, то давно бы уже жахнула — мы же все до одного пользовались магией. Про ловушки в коридорах просто догадался. И спросил об этом Игоря, — киваю на парня.

— Понятно. — отвечает Пилюлькин, потом продолжает в воздух, но точно не мне. Говорит чуть приподняв голову. — Генрих Олегович, тут срочно необходимо ваше присутствие. И, скорее всего, присутствие вашего… кхм… гостя. Да, серьёзно. Да, срочно. В целительской.

Ответы директора не слышу. Пилюлькин громко вздыхает.

— Я правильно понимаю, ты подошел к Игорю, предъявил ему всё, что озвучил мне, и тот отключился? — задает вопрос целитель.

— Да, так и было, — подтверждаю.

Про давление на сознание парня не упоминаю. Наоборот, скрываю всё за пеленой на источнике. Как можно тщательнее. Некоторое беспокойство у меня, конечно, есть. Но, с другой стороны, наследие Кольцова говорит, что я принципиально не мог навредить сокурснику. Здесь произошло что-то другое. Мне не хватает опыта, чтобы понять. Мои навыки ни к чему не привязаны.

В распахнутую дверь входит директор. Следом за ним бритый следователь — Игорь Клишенко.

— Что произошло? — гремит голос Генриха Олеговича.

— Нашёл студента, который расставлял ловушки и магические мины, — вкратце пересказываю ситуацию. — Я предъявил ему, а он впал в кому.

— Что, прямо в столовой? — Брови директора приподнимаются. — Интересно.

Клишенко окидывает меня взглядом с ног до головы и кивает. Узнает. Директор смотрит то на Игоря, то на меня.

— Делайте, — дает команду Генрих Олегович.

Следак тут же поворачивается к полумёртвому подростку и кладёт руку на его лоб.

Пилюлькин не говорит ни полслова. Только ждёт.

— Ну, что я вам могу сказать… — буквально через пару минут довольно объявляет бритый следак. — Из хорошего: вы на самом деле нашли как минимум одного причастного человека.

— Как минимум одного? — уточняет директор. — Их что, может быть больше?

— Да, нужно просто проверить всех студентов и преподавателей, с кем общался парень, — поясняет Клишенко. — И там будет понятно, как он работал: один или в команде. Уверен, одному пацану-первокурснику не под силу сделать подобные магические вещи. Он определенно чем-то пользовался.

— Накопители и амулеты, — произношу очевидный факт.

— Да. Наверное, — соглашается следак. — И амулеты эти очень хорошие, качественные. Магические мины наверняка готовые. На этом хорошие новости для вас почти заканчиваются. Ах, да, ещё одно — парень будет жить и если помрет потом, то здоровеньким.

Выдыхаю. Юмор у следака специфический, но, главное, что Игорь будет жить. Не то чтобы я сильно беспокоился за его здоровье. Всё-таки, если верить его последним словам, парень реально пытался отправить на смерть большую часть нашего потока. При этом совсем недавно я спас ему жизнь. Видимо, так проявляется моя фантомная ответственность. Сознание быстро даёт понять, что мы часто привязываемся к тем, кому добровольно помогаем. А вовсе не наоборот. Это знание удивляет, но откладываю его на потом. Открытий в данную минуту и без того хватает.

— Теперь плохие новости, — криво улыбается Клишенко. — Парень вряд ли вспомнит последние пару месяцев.

Директор внимательно слушает следака и все больше хмурится.

— Нет никакой разницы, какие навыки он приобретал в это время, — продолжает бритый. — Тот, кто ставил ему защиту, о целостности разума паренька беспокоился в последнюю очередь. Банально: все воспоминания за этот конкретный период сейчас разбиты на множество мельчайших единиц. И эти единицы перемешаны с воспоминаниями всей его жизни. Собрать этот коктейль воедино мне точно не под силу. Да и был бы здесь менталист классом повыше — хотя я такого не знаю — он бы тоже не помог.

— Почему? — спрашивает директор.