И я помню Таллин, первый концерт, мы начали первую песню петь, и вдруг выключились свет и звук. Иосиф Давыдович объявил: «Еврейский хор Михаила Турецкого — ну, как обычно говорят, на евреях заканчиваются чернила». Мы начали петь без света и звука. И все офигели — такой у нас заряд. Зал встал. А потом подошла женщина, с виду эстонка, подарила и Кобзону, и мне по букету ландышей, и на русском языке говорит: «С вас начинается наша религия, а не заканчиваются чернила». И я про себя подумал: «Ничего себе, вот оно — признание». Вильнюс и Рига прошли на ура, Кобзон предложил мне контракт, и мы дали вместе с ним более 100 концертов, на которых я учился у него, как общаться с публикой. Вот так великий певец стал моим учителем, наставником, маэстро. Я просто помню, с каким удовольствием он пел вместе с нами. И с каким удовольствием мы работали с ним. Это был необыкновенный опыт, большая школа. Я стоял за кулисами все его концерты и смотрел, как он работает с людьми, с аудиторией, как микрофон держит, громче поет — микрофон чуть назад. И мои ребята учились, потому что мы же «академики».
Я помню, он был недоволен, когда у нас не получалось петь в микрофон. Говорю: «Иосиф Давыдович — чего-то там фонит, давайте мы без микрофонов».
«А! Значит, вы академики, вы классики, вы можете без этого? Да я тоже хочу без микрофона». И потрясающе пел.
Были споры. Он, бывало, сердился. Человек настроенческий. Творческие люди, свое видение. Переубедить Кобзона невозможно, но он уважал дирижерскую руку и образование.
И с этих гастролей началась наша большая российская история.
Когда у него был заключительный концерт в Москве, мы специально написали и спели ему:
Наша дружба в итоге продлилась долгие годы. С Иосифом Давыдовичем я провел еще не один концерт, и он принимал участие во всех важных для меня жизненных вехах. Он выходил вместе с нами на сцену ГКД, где я отмечал свое 50-летие. Ровно через 10 лет на мой день рождения мы с ребятами сделали так, что его голос зазвучал со сцены снова: запустили видео с нашего совместного выступления и спели с ним любимую Tum Balalaika.
Когда я вышел на новый виток своего творчества, то немедленно рассказал о своей идее Иосифу: создать лучшее шоу женских голосов, которым будет подвластен любой музыкальный материал. И Иосиф Давыдович меня поддержал! Он приехал на их первый сольный концерт в Театре эстрады и был настолько впечатлен, что сразу дал свое согласие на совместное творчество. С удовольствием работал с моими SOPRANO Турецкого, и даже когда ему уже было тяжело, приезжал к ним на студию, чтобы записывать совместные треки. Это был очередной пример высокого профессионализма и стойкости: как только Иосиф Давыдович брал в руки микрофон, то менялся на глазах. Никаких следов усталости или недомоганий, только чистая энергия, великолепный голос, потрясающая работа с коллегами и с публикой.
…Когда его не стало, я не мог поверить, что это действительно произошло. Казалось, Кобзон — вечная константа, неизменная составляющая моей жизни и жизни миллионов людей, для которых он был и остается любимым артистом, образцом для подражания, одним из главных представителей качественной советской, а затем и российской эстрады. Но я точно знаю, что он не одобрил бы ни длинные поминальные речи, ни бесконечные причитания. Он слышит нас, видит, продолжает поддерживать откуда-то из космоса. А его огромное культурное наследие — бесценный материал и для тех, кто только начинает свой артистический путь, и для опытных артистов. Такой камертон, по которому просто необходимо сверяться, как только возникают вопросы «правильно ли я делаю?» и «туда ли я иду?».
Александр Румянцев
генеральный директор международного конкурса молодых исполнителей популярной