Но видя всё: и пруд, и древо,
пустой гуляющими сад —
из-под воды смотрела Ева,
смотря обратно в небеса…
Замерзший пруд катком зеленоват.
Лягушка на краю чернильной пролуби,
И юноши, воркуя, точно голуби,
Спешат коньки стальные надевать.
Подобные конструкции воспринимаются преимущественно как архаичные, но хорошо знакомые по детскому чтению (Мартышка к старости слаба глазами стала в басне И. А. Крылова «Мартышка и очки»). В пьесе М. Булгакова «Иван Васильевич» содержится реплика Ивана Грозного, обращенная к режиссеру Якину: Как же ее не любить? Боярыня красотою лепа, бела вельми, червлена губами, бровьми союзна, телом изобильна… Чего же тебе надо, собака?! Лексика и синтаксис этой реплики частично заимствованы из описания царевны Ксении Годуновой князем Иваном Михайловичем Катыревым-Ростовским (XVII век):
Царевна же Ксения, дщерь царя Бориса, девица сущи, отроковица чюднаго домышления, зелною красотою лепа, бела велми, ягодами румяна, червлена губами, очи имея черны великы, светлостию блистаяся; когда же в жалобе слезы изо очию испущаше, тогда наипаче светлостию блистаху зелною; бровми союзна, телом изобилна, млечною белостию облиянна; возрастом ни высока ни ниска; власы имея черны, велики, аки трубы, по плещам лежаху (Катырев-Ростовский 1908).
Н. Ю. Шведова приводит и вполне современные примеры ограничительно-уточняющего употребления творительного падежа с глаголами, прилагательными, существительными и наречиями: родиться счастливчиком, крестьянин происхождением, богатый воображением, наружу мехом (Русская грамматика 1980: 433).
В цитированных выше контекстах из поэзии Д. Паташинского, А. Волохонского, М. Степановой активизируется образный потенциал сочетаний с творительным падежом, потому что эти сочетания нестандартны.
Нестандартно также обозначение способа действия существительными и особенно местоимениями в творительном падеже:
берёза светится сама
в разгаре ночи
никто не светит на неё
одна земля ночная светит
своим огромным отражением, лицом
так мы вдвоём вокруг тебя стоим кольцом
а ты танцуешь хороводом
Вечер за окном остался, черноту свою стеля,
и луна качалась вальсом, пьяная, как три рубля.
чем помнят это мне известно
мне неизвестно чем забыть
капусты, розочки, обрезки
чернеют капли и следы
цветут на воздухе кровавые сердечки
сочатся красным кочаны
всё говорит мне «помни помни»
«забудь забудь» мне всё молчит
и вдруг я падаю и с треском
всё забываю: хорошо!
Из глазницы, как через бойницы,
Обмирая: родина: синицы.
Ими мы увидимся, дитя.
Улежи себе умной на травке
Симметрично мне, что вот на лавке
Истово и нос не воротя.
В последнем примере местоимение ими представляет собой творительный падеж со значением метаморфозы.
У Ксении Букши актанты снег и лицо меняются ролями, и в этом обмене тоже есть семантика метаморфозы – субъект высказывания как будто сам превращается в снег:
я снегом падаю в лицо
я обжигаю снег лицом
я обживаю смех судьбы
представь, любимая, что я
навек остался без тебя
скорей, скажи: не может быть
В следующих текстах с лексикой, нестандартной для конструкций типа идти лесом, творительным падежом обозначена разнообразная среда передвижения:
Эти чешуйки одна за другой
прилепятся, хоть и не сразу,
и станешь ты в них «королевич-Бовой»,
возьмешь копьецо и поскачешь травой
в глаза поглядеть Китоврасу.
девочка из четвертого класса
была в огромных валенках
в неуклюжем пальто пере
вязана огромным платком
неуклюжая уточка
ее звали Тамара
он читал ей наизусть
отрывки из «Демона»
она убегала снегом
и снегом
Иди иди натрёшь мозоли
Окинешь землю —
Увидишь карту —
Вот вотяки вот черемисы
Тебя не видно
Перемешайся перемещайся
Тебя не видно
Иди иди труди мозоли
Окинешь небо —
Увидишь звёзды —
Вот малый ковшик а вот большой
Ступай по звёздам
Иди землёй
Сад мой саднящий, залитый талой водою,
С церковью посередине,
Сад, свидетель стольких подлых ошибок,
Стольких встреч устроитель, стольких словес подсказчик!
Сирые неофиты, мы тебя истоптали.
Сколько раз мы бежали тобою в золото храма,
Сумерки страшного мира спеша оставить снаружи!
Мы гуляем фонарями, дождями, парками, инспектируем
устройство дверных щеколд, греем ветер золотыми твоими
патлами. Утыкаюсь теплым носом между лопатками, острие
стрелы привычно поймав щекой.
Увы, давно… Точней – давным-давно
За станцией, за озером, за радугой
Ходили в офицерское кино,
Обедали на скатерти залатанной.
Во времена каникулярных дач,
Теперь – невероятных дешевизною,
Писали письма, надували мяч,
Бродили земляничною отчизною…
Анна Вежбицка так описывает творительный места или пересекаемого пространства типа он шел лесом:
В русском языке место действия может быть упомянуто, охарактеризовано в целом (чтобы показать, какого рода это место), но оно не помещается в фокус внимания и не идентифицируется. Место передвижения не имеет самостоятельного интереса для говорящего – он «пользуется» им только как способом охарактеризовать действие (Вежбицка 2011: 282).
Необычное обозначение среды передвижения в приведенных примерах как раз привлекает внимание к этой среде. Иногда в текстах имеются и дополнительные средства привлечения внимания. Например, у Сергея Бирюкова повтор она