Этим воспользовались руководители этого корпуса, в первую голову чешский национальный комитет в России, а за ними и руководители всей чешской интриги Масарик и Бенеш, чтобы составить и пустить по всему миру славу про «Анабазис чехов». Ниже, на основании документов и лично виденного, будет мною дана истинная картина этого акта.
IV. «Анабазис» легионеров. (июнь – октябрь 1918)
Летом 1918 года правительство стран Антанты и ее объединенное командование были совсем не уверены в исходе войны; наоборот, они опасались своего поражения и полной победы Германии. Поэтому-то Антанта делала решительно все для того, чтобы использовать еще раз как-нибудь Россию, бившуюся в смертельных судорогах большевицкой революции.
После быстрых успехов первого выступления вдоль Великого Сибирского пути, чехи были по приказу из Парижа повернуты на запад, к Волге, чтобы там образовать Восточный фронт против Германии и тем оттянуть хотя бы часть ее войск с Западного фронта. Торжественно, как звон большого колокола, прозвучали ноты Великобритании, Японии, Америки, Италии и Франции, обращенные с призывом к народам России сплотиться около русского национального знамени с оружием в руках для борьбы «с Германией и ее прислужниками – большевиками», – как гласил текст. «Ни одна пядь русской земли, – клялись в своих нотах дальше союзники, – не будет занята и суверенитет России не будет нарушен».
А Бессарабия?.. А Волынь?.. А ранштаты?..
Но тогда взоры всех были устремлены на Сибирь и на Урал. На Волге, действительно, был образован новый русский фронт. Русские добровольцы и чехи, повернутые сюда с востока, взяли без особых трудов и потерь города Уфу, Бузулук, Самару, Сызрань, Симбирск, Хвалынск, Вольск… 7 августа 1918 года была занята Казань, что далось также очень легко; неорганизованные большевицкие красные части бежали при приближении чехов и русского офицерского отряда. Отборные советские войска, гвардия революции: полки латышей, китайцев и матросов были отвлечены на южном фронте против белой русской армии и на подавление крестьян в центре России. Случайно и наскоро набранные красные части из рабочих и запасных солдат, без офицеров, не представляли какой-либо серьезной силы. Сопротивление их равнялось нулю, при первом пушечном выстреле эти банды в панике разбегались.
К тому же «расправа чехов, – пишет один из участников того похода, – со своими противниками была короткая. Попавшийся в их руки немец или мадьяр расстреливался на месте. Та же участь ждала каждого русского красноармейца, имевшего в кармане какие-либо ценности» [19].
После взятия Казани был образован Волжский фронт во главе с чехом Чеченом, который был из поручиков произведен в генерал-майоры. Главнокомандование над всеми войсками, действовавшими в район Волги и Урала, принял на себя Ян Сыровой, назначенный к тому времени чешским национальным комитетом на должность командира чехословацкого армейского корпуса. Русские добровольческие отряды шли безропотно в подчинение чешским безграмотным генералам и офицерам, бывшим коммивояжерам и приказчикам.
Порыв в то время, летом 1918 года, был грандиозный. Наша, тогда еще не выбитая и не забитая, интеллигенция посылала тысячами свою учащуюся молодежь в ряды белой гвардии. Офицерство поголовно бралось за винтовки; нередко старые генералы становились простыми номерами к орудиям или рядовыми во взводы. Выдвинулся блестящий военный талант молодого полковника генерального штаба В.О. Каппеля [20], который делал чудеса маневра, поспевал всюду, бил красных, как хотел, и своими обходами расчищал путь для чехов. Их полки, увлеченные нашим порывом, шли вперед вместе с русскими. Их подхватила та же могучая волна и увлекали легкие победы.
И опять-таки вся слава, вся благодарность радостными волжанами, освобожденными от кровавого гнета большевиков, отдавалась чехословакам. Их только-только не носили на руках. И дарили им все, дарили широко, по-русски, от сердца. Забитые и полуголодные бедняки-чехи стали богатеть от русской щедрости. Аппетиты у них разгорелись, и очень скоро у чехов вошло в обычай тотчас по занятии города, – нашими ли, белогвардейцами или ими, – приступать к «реквизиции» русских казенных складов, налагая руку иногда и на частное имущество. Но и к этому вначале наши относились равнодушно, не придавая большого значения: все бери, наплевать, – только помоги с большевиками покончить!
С самого начала образования Восточного фронта чешский национальный комитет проявил массу усилий и интриг для того, чтобы на освобожденной русской территории вызвать к жизни и укрепить власть из тех кругов, с которыми так сблизился за свое пребывание в России Масарик.
Точно черное воронье летит тучами к месту несчастья, – так потянулись на Волгу все революционные вожаки партии Керенского и Чернова [21]. Это сборище социалистов-полубольшевиков, углубителей революции, которым до России и ее судьбы не было ровно никакого дела, которые к тому же являлись рабски послушными исполнителями воли Антанты, нашло полную поддержку в чешском национальном комитете.
В то время старая политическая власть России была и в центре, и на местах в корне разрушена, и теперь, вследствие стихийности движения и огромных пространств от Волги до Тихого океана, возник сам собою целый ряд органов временной русской власти: в Самаре, главной квартире Чечека, – комитет членов учредительного собрания или, по существу, полубольшевицкое учреждение; в Уральске – казачье правительство; в Оренбурге – атаман Дутов с оренбургским казачьим кругом; в Екатеринбурге – уральское горное правительство; в Омске – сибирское правительство; в Чите – атаман Семенов [22]; в Харбине и Владивостоке – свои правительства. Чтобы покончить с этой разноголосицей и сумбуром, чтобы привести страну в порядок, было созвано в конце августа – начале сентября в Уфе государственное совещание для конструкции единой авторитетней всероссийской власти.
На этом совещании приняли участие представители всех перечисленных