Около получаса ничего не происходило, британские кавалеристы не трогались с места, о чем-то оживленно болтая. И только после того как я уже стал ощущать содрогание земли от шага тысяч ботинок, они съехали с холма и неспешно потрусили по дороге. Итак…
Колонна британцев показалась на дороге. Кавалерия… кто такие? Все ясно, ездящая пехота – эрзац, изобретенный Робертсом для повышения мобильности. Мобильность, конечно, повысилась, но кавалерией пехотинцы так и не стали. Пропускаем…
Затем появилась пехота: мерный шаг, идеальная дистанция в строю, даже в ногу идут, черт побери. Ну-ну… значит, все почти так, как я рассчитывал. Дивизия растягивается на марше примерно на два с половиной – три километра. Пора…
Спрятался в отнорок, перекрестился, открыл рот и всем телом налег на реечный рычаг подрывной машинки. Сразу же мелькнула мысль: «А если не сработает?..» Но потом она бесследно испарилась. Жуткий грохот меня оглушило, а потом… настал сущий ад…
Я не видел, что происходит на дороге, но примерно представлял картину происходящего. Взрыв динамита разнес щебневую забивку, сыгравшую роль поражающих элементов, но не это главное: напалм разлетелся горящими кусками на добрую сотню метров в окружности, а так как шурф я устроил наклонным, зажигательная смесь полетела в направлении движущейся колонны. А потом взрывной импульс скользнул по детонационному шнуру и инициировал следующий фугас, расположенный в сотне метров от первого. И так до последнего – шестого… Очень хочется надеяться, что хотя бы треть колонны накрыло.
Извиваясь ужом и прижимая к себе подрывную машинку, я выдрался из отнорка и сразу поднял на лицо шемах – дышать было невозможно: пыль, дым, вонь напалма и горелой человеческой плоти. И крики… душераздирающие вопли горящих заживо людей… Они доносились как через вату – глушануло меня все-таки основательно, но все равно звучали реально и… ужасно…
– Твою же кобылу… – Я попробовал выглянуть, но ничего не увидел. Все застилала непроницаемая пелена. А тут еще рванули снаряды наших орудий и лопнули несколько ракет; опять разнесся повсюду горящий напалмовый дождь. Застучали пулеметы. Похоже, ребятки всерьез взялись за ездящую пехоту, до этого проскочившую минированный участок.
Зараза, надо как-то выбираться к своим, а то они сейчас навоюют… Я выглянул еще раз, а потом выскочил из окопчика и пополз в сторону от взрывов. Машинку оставил, уже никуда не денется, заберу потом. Дополз до группки валунов и наконец оглянулся.
– Твою же мать… – только и смог сказать. Бригаду ездящей пехоты, абсолютно дезорганизованно мечущуюся по полю, методично истребляли: по ней работали пулеметы и винтовки, а орудия посылали снаряды куда-то за черные клубы дыма, вспухшие на месте минной засады. Ракетчики молчали. Вроде как грамотно, но надо брать все в свои руки. Половина британцев просто не дошли до фугасов, и если они очухаются, то нам придется очень туго.
Вскочил на ноги, замахал платком и живо спрятался опять. Дело такое, береженого Бог бережет. Не хватало еще поймать шальную пулю… особенно от своих.
Почти сразу же от наших позиций сорвался всадник, ведя в поводу лошадь. Ага… Степа бдит.
Дождался, пока он доберется до меня, вскочил на коня и понесся на ближайший холм – разобраться в обстановке.
– Ух! Етить… – Ну что могу сказать… С ездящей пехотой уже практически покончили. Основная ее часть полегла, несколько мелких групп все же ушли и теперь во всю мощь лошадиных организмов улепетывали в разные стороны. Место закладки фугасов так и было покрыто клубами дыма и пыли, а вот арьергард британской колоны пытался организоваться и понемногу пятился, отступая.
– Наумыч, гони назад: повозки с пулеметами, «пом-пом» и ракетную батарею сюда! Пусть поторопятся… Стой!.. – У меня в голове мелькнула шальная мысль. – Передай комманданту Дейку, чтобы сажал своих на коней и занимал позиции вон на том холме. Пусть начинают обстрел бриттов, но без сигнала в атаку не идут. Наших всех сюда, ко мне…
Степан молча кивнул и умчался, а я потянул из седельной кобуры маузер с оптикой и устроился среди камней. Стянул чехольчик с оптического прицела и прикинул дистанцию. Пять-шесть сотен метров. Для меня уже почти критическое расстояние, но попробую…
– Гребаные умники… – В дрянную оптику прицела мне было хорошо видно, как один из офицеров, полный мужик с пышными бакенбардами, надсаживаясь, показывает кавалеристам на холмы возле дороги.
Пенек прицельной марки сначала лег на грудь толстяка, а потом поднялся примерно на два метра выше него – вертикальных поправок на оптических прицелах пока еще не придумали. Так должно быть нормально…
Винтовка несильно дернулась, но толстяк как ни в чем не бывало продолжил орать. Зато скособочился и повалился на землю один из бриттов, стоявших за ним. Ага… Приятно лязгнул затвор, я внес поправку и мягко надавил на спусковой крючок.
– Есть!!!
Офицер, взмахнув руками, ничком грохнулся на землю. Куда ему попала пуля, я не заметил, но среди бриттов начался жуткий переполох, толстяка подхватили и потащили куда-то в направлении повозок, сгрудившихся позади колонны. Лечить, значит… или сразу отпевать…
Я дострелял обойму, положив еще двух британцев – тоже офицеров, но, видимо, рангом пониже, потому что один из них так и остался валяться в пыли, а второй, скособочившись, сам побрел в тыл.
Однако вбитая педантичной муштрой дисциплина противника давала о себе знать. Британцы понемногу приходили в себя и занимали оборону. Орудия начали снимать с передков и выкатывать на позиции, а две группы кавалеристов рванули в разведку на ближайшие возвышенности. Быстро очнулись, сволочи…
– Где вас черти носят? – Я оглянулся и с облегчением увидел несущуюся ко мне повозку с ракетной установкой. Немного отстав, за ней грохотала упряжка с тридцатисемимиллиметровым «максимом». А дальше уже пылили тачанки с пулеметами…
– Герр капитан! – с передка соскочили Вагнер и Штрудель. – Мы…
– Отставить. Разворачивайтесь. Дистанция шестьсот метров, мы выше, поэтому возвышение устанавливайте на четыреста. Пристрелочный дайте шрапнельной, а потом два пакета зажигательными. Пошли-пошли… Ох ты ж, млять… – Я разглядел, как к нам направляется отряд британских драгун. – Снимай с передка и разворачивай «пом-пом»…
Мягкий лязг, снаряд в ленте нырнул в пасть приемника. Я, не устанавливая прицел, поймал кавалеристов в прорезь щита и надавил гашетку. Пару раз грохотнуло – снаряды разорвались грязными клочками дыма метрах в пятидесяти впереди драгун. Ну все…
После того как закончилась лента, к нам уже никто не скакал. Бешено бились на земле с десяток лошадей, пара кавалеристов пытались отползти под защиту валунов, а остальные рванули назад.
– То-то же… это вам не это!!! – в полном восхищении от себя, героического, заорал я и замахал руками, показывая пулеметчикам, где занимать позиции.
Бритты быстро опомнились и стали поливать холм ружейным огнем. Пехотинцы, на ходу выстраиваясь в цепи, двинулись в нашу сторону, а драгуны, сбившись в отряд, явно намерились обойти нас с фланга. Пушки пока не стреляли, но прислуга уже вовсю вокруг них суетилась. Хреново, но терпимо. Мы на высоте, им будет трудно целиться, а нам, наоборот – британские позиции видны как на ладошке.
– Рауль, разверни два «максима» навстречу драгунам, а третий пусть работает по пехоте… – приказал я старшему пулеметной команды, обернулся к ракетчикам, но гаркнуть на них не успел. При последнем моем слове с направляющих сошла ракета и, оставляя пушистый след, полетела к британцам. Я проследил за ее направлением – ракета лопнула прямо над строящимися бриттами, и дал команду палить пакетами, а сам опять взялся за «пом-пом».
– По долинам и по взгорьям… – сквозь зубы процедил я первый куплет и лязгнул затвором, – шла дивизия вперед… – затрещал маховичок вертикальной наводки, – чтобы с боем взять При… тьфу ты… чтобы с боем взять Кимбе́рли, бриттской армии оплот…
По разрывам снарядов, снаряженных черным порохом, оказалось очень удобно корректировать огонь, так что уже со второй очереди мне удалось накрыть позиции британских артиллеристов. Когда