…Машина медленно поползла домой по колдобинам. Еще минуту мы видим в зеркало высовывающиеся из травы четыре кошачьих уха, но дорога приказывает глядеть вперед.
И целую неделю мы вчетвером будем скучать друг о друге в ожидании субботней встречи.
Сиамский кот
Нездешний кот с роскошными глазами,как богдыхан, на перовых подушкахроскошно возвышался надо всем…Глаза его, от солнца голубые,светились неподдельным равнодушьем,и нервный хвост, как щупальца, дрожал.А в сумерки глаза его менялись,приобретали красноватый отсвети вдруг напоминали почему-тоглаза мне незнакомых марсиан.Ведь марсиан на свете больше нет.Доказано, что Марс необитаем.Но кот об этом, видимо, не знал…И он зевал и жмурился лукаво,в усах скрывая явную усмешкунад всем ученым и почтенным миром…Он улицу совсем не посещали наблюдал за птицами с балкона…Но как-то летом в темном саквояжебыл увезен на дачу этот кот…Он долго озирался на деревья.Он жадно нюхал каждую травинку.От этого глаза, как светофоры,меняли цвет почти ежеминутно.И от всего, что с ним произошло,он жалобно, надсадно замяукал.И в тот же миг соседский серыйкот откликнулся нежданному пришельцу.И вот беседа потекла в ночидуэтом плавным. Видимо, был найдентот важный, общий и необходимыйязык природы.С этих самых пор нездешний котмне кажется обычным.Владимир Шленский † 1981* * *Из литературы мы знаем множество случаев самопожертвования людей ради своей любви – Тристан и Изольда, Ромео и Джульетта, Данте и Беатриче…
Теперь не умирают от любви —Насмешливая, трезвая эпоха.Лишь падает гемоглобин в крови,Лишь без причины человеку плохо.Лишь сердце что-то барахлит ночами.Но «неотложку», мама, не зови,Врачи пожмут безпомощно плечами:«Теперь не умирают от любви»…Юлия Друнина † 1991О любви животных не говорится вовсе, или люди сводят любовь братьев наших меньших к процессу спаривания, Прижилась в народе мысль о том, что если погибает лебедь-самка, то лебедь-самец бросается вниз и разбивается насмерть, Есть еще выражение: «Воркуют, как влюбленные голубки»,
Каждый день я прохожу на работу соседним двором и вижу добротно сработанную голубятню. Застряла в ком-то страсть к удивительным птицам, В моей детской Москве все пространство вокруг бараков было застроено голубятнями, и мы, мелочь пузатая, часто с восхищением наблюдали, как, стоя на крыше голубятни, парень с шестом и привязанной к нему тряпкой гонял с залихватским свистом свою стаю высоко в небе, как возвращались усталые домой,
Потом мы с раскрытыми ртами слушали рассказы парней, какими качествами обладают разные голубиные породы, какие птицы какие кульбиты способны выделывать в воздухе.
В столице существовал огромный голубиный рынок, Сами голубятни напоминали крепости после сражения: голубей воровали, они стоили денег, а некоторые породы – денег больших, поэтому для укрепления голубятни владельцы использовали любой подручный материал – старую фанеру, доски, куски обшивки самолетов, благо Центральный аэродром был за забором, Рассказывали голубятники и о специально обученных птицах, способных увести стаю к другому хозяину. Цинично рассказывали о голубиной преданности и любви до гроба. Конечно, тогда я был слишком мал, чтобы мой впитывающий все подряд умишко осознал слово «преданность» и «любовь», но взрослея, я понял, что это не пустые слова. Из-за безчисленных переездов я так и не стал голубятником, но с годами интерес к жизни животных становится у меня сильнее. Не все, оказывается, так просто в животном мире, и далеко не все поступки зверей, птиц и даже насекомых всезнающая наука может объяснить инстинктом. Иногда мне кажется, что животные способны любить сильнее людей. Да вы и сами об этом знаете…
Дикарь
А каких голубей мы держали:«Туляков», «вертунов», «почтарей».Высь кроили крылами-ножамиПтицы самых отборных кровей!На обедах рубли сэкономивВтихомолку от мамок своих,Покупали хохлатых, байтовых,Мохнолапых и всяких других.А напротив резных голубятен,За разбитым чердачным окном,Жил дикарь – длинноносый, как дятел,Без бантов и с облезлым хвостом.И, от наших кормушек гонимый,Безпризорник, бродяга, плебей,Коротал он и лето и зимуС чернокрылой подругой своей.Безпородному вслед мы свистали,Только он, нашу злость распаля,Налетал вдруг и сманивал стаиЗа чужие сады и поля.Но однажды сосед деловито —Наконец-то дошла, мол, рука —Вместе с форточкой, ветром разбитой,Застеклил и окно чердака.…Третьи сутки – ни много ни мало —Бил крылами дикарь о стекло;Там, в чердачной пыли, умиралаИ звала голубица его.И вдруг взмыл убывающей точкойВвысь, где паводком небо текло,Разогнался, сложился комочкомИ ударил с размаха в стекло…Далеко за плечами то утро.Повзрослели мы, стали грубей,Только с той поры почему-тоНе держу дорогих голубей.Анатолий Пшеничный* * *Признаться, я тоже люблю давать автографы. Конечно, мне далеко до мировых или российских знаменитостей, но, когда на выставке я продаю свои «Записки редактора» или «Былинки», люди просят написать несколько слов, И я с удовольствием это делаю: приятно мне, приятно людям, нам всем приятно. Пишу что-нибудь простенькое: «Брату во Христе…», «Слава Богу за все!» – читатели-то незнакомые, а незнакомым пожелать что-то душевное невозможно; или фальшиво будет звучать,
Дома в коридоре над потолком я сделал специальную полку, куда ставлю подаренные авторами книги с автографами, Не скажу, что я их читаю, но храню бережно: хотя и наследников нет, а все в библиотеку отдам – читателям тоже приятно будет.
Но есть и другая сторона медали в авторских подписях, Приобрел на днях целую стопу «Дней поэзии» за разные годы и рад был до чрезвычайности. Но в одной книжке тридцатилетней давности нахожу посвящение ныне здравствующей известной поэтессы Беллы Ахмадулиной, Ее рукой написано: «Милый Н.Н! Позвольте признаться в быстро возникшей симпатии и пожелать всего доброго. Вот Вам еще маленький вздор на память о Белле Ахмадулиной», – и на вклеенном листе два рукописных стихотворения-песни из кинофильмов «Достояние республики» и «Ирония судьбы, или С легким паром». Конечно, я никогда не узнаю, как это посвящение попало к букинистам; обычно такие посвящения хранят как драгоценность и передают по наследству. А раз не знаю – не стану судить. Только автографы с посвящениями сам больше писать не буду – можно впросак попасть или «по рукам пойти». Попросят – чиркну «От автора» – и вся недолга. А этот «День поэзии» за 1974 год непременно сохраню; буду считать, что поэтесса его мне надписала.
Про наши автографы
Ткнулся в руку мою в «Старой книге»разобиженный томик стихов.Мне смешны суета да интриги,да ухмылки любых чудаков.Никакой к ним, ни белой, ни черной,злобой я никогда не горю.Был автограф на томике скромный,мол, «на память»,