А молитва у них на восток, по-русски, подымают высоко обе руки и кладут их на темя, да ложатся ниц на землю и растягиваются по ней – то их поклоны. А когда садятся есть, то некоторые обмывают руки и ноги, да и рот прополаскивают. А бутханы же их без дверей и поставлены на восток; так же на восток стоят и Буты. А кто у них умрет, и тех жгут, а пепел сыплют на воду. А когда у жены родится дитя, то принимает муж; имя сыну дает отец, а дочери – мать. Добрых нравов у них нет и стыда не знают. Приходя или уходя, кланяются по-монашески, обе руки тычут до земли и ничего не говорят.
К Парвату же ездят на великое заговенье, к своему Буту, здесь их Иерусалим, а по-бусурмански – Мекка [297], по-русски – Иерусалим, по-индийски – Парват. А съезжаются все голыми, только на заду плат; и женки все голые, только на заду фата, а другие в фатах, да на шеях жемчуг и много яхонтов [298], на руках же золотые обручи и перстни, ей-богу [299]. А внутрь, к бутхане, ездят на волах, и у каждого вола рога окованы медью, да на шее около 300 колокольцев, а копыта подкованы. И тех волов зовут «отцами» [300]. Индийцы вола зовут «отцом», а корову «матерью»; на их кале пекут хлеб и варят себе еду, а пеплом мажутся по лицу [301], по челу и по всему телу. Это их знаменье. В воскресенье же да в понедельник едят один раз днем. В Индии как малостоющее и дешевое считаются женки [302]: хочешь знакомства с женкою – два шетеля; хочешь за ничто бросить деньги, дай шесть шетелей [303]. Таков у них обычай. Рабы [304] и рабыни [305] дешевы: 4 фуны – хороша, 5 фун – хороша и черна.
Из Парвата же приехал я в Бидар, за 15 дней до бусурманского великого праздника [306]. А Великого дня воскресения Христова [307] не знаю и гадаю по приметам: у христиан Великий день бывает раньше бусурманского байрама на 9 или 10 дней. Со мной нет ничего, никакой книги; а книги мы взяли с собой из Руси, но когда меня пограбили, то захватили и их. И я позабыл всю веру христианскую и праздники христианские: не знаю ни Великого дня, ни Рождества Христова, ни среды, ни пятницы. И среди вер я [308] молю бога, чтобы он хранил меня: «Боже господи, боже истинный, боже, ты бог милосердный, бог творец, ты господь еси. Бог един, то царь славы, творец неба и земли». А возвращаюсь я на Русь144 с думою: погибла вера моя, постился я бусурманским постом. Месяц март прошел, и я месяц не ел мяса, заговел в неделю с бусурманами и не ел ничего скоромного, никакой бусурманской еды, а ел 2 раза в день, все хлеб да воду, и с женкой связи не имел [309]. А молился я богу вседержителю, кто сотворил небо и землю, и иного никоторого имени не призывал: бог творец наш, бог милосердный, боже, ты бог всевышний.
А от Ормуза [310] идти морем до Галата 10 дней, а от Галата до Дега [311] – 6 дней, а от Дега до Моската [312] – 6 дней, а от Маската до Гуджарата [313] – 10 дней, а от Гуджарата до Камбая [314] – 4 дня, а от Камбая до Чаула [315] – 12 дней, а от Чаула до Дабула [316] – 6 дней. Дабул же – это пристань в Индостане, последняя из бусурманских. А от Дабула до Каликута [317] – 25 дней, а от Каликута до Цейлона [318] – 15 дней, а от Цейлона до Шабата [319] идти месяц, а от Шабата до Пегу [320] – 20 дней, а от Пегу до Чина да до Мачина [321] идти месяц. И то все путь морем. А от Чина до Китая [322] идти посуху 6 месяцев, а морем идти 4 дня. Да украсит бог покров мой [323].
Ормуз [324] – великая пристань. Люди всего света бывают в нем, есть здесь и всякий товар. Все, что на свете родится, то в Ормузе есть. Пошлина [325] же велика, со всего берут десятину. А Камбай [326] – пристань всему Индийскому морю, и товар в нем, все делают алачи [327], да пестряди [328], да грубую шерстяную ткань [329], да делают краску индиго [330]; в нем же родится лакх [331], сердолик [332] и гвоздика [333]. Дабул [334] – пристань весьма великая, и привозят сюда коней из Египта [335], Аравии [336], Хорасана [337], Туркестана [338] и Старого Хормуза [339]; и ходят посуху месяц до Бидара и до Кульбарга [340].
А Каликут [341] есть пристань для всего Индийского моря, и пройти его не дай бог никакому судну [342]; кто его минует, тот не пройдет по-здорову морем. А родится в нем перец, имбирь [343], цвет мускат [344], цинамон [345], корица, гвоздика [346], пряное кореньс [347], адряк [348], да всякого коренья родится в нем много. И все в ном дешево; да рабы и рабыни очень хороши, черные [349].
А Цейлон [350] же есть немалая пристань Индийского моря, а в нем на высокой горе [351] отец Адам. Да около него родятся драгоценные камни [352], рубины [353], кристаллы [354], агаты [355], смола [356], хрусталь [357], наждак [358]. Родятся также слоны, а продают их па локоть, да страусы – продают их на вес [359].
А Шабатская пристань [360] Индийского моря весьма велика, Хорасанцам здесь дают жалованье [361], по деньге [362] на день, великому и малому. А кто здесь из хорасанцев женится, и шабатский князь дает тем на жертву по тысяче денег, да в жалованье дает, да на еду каждый месяц, по 10 денег. А родится в Шабате [363] шелк, сандал [364], жемчуг, – и все дешево.
В