Бесстрашный Зами
Люди в долине сказывали, что выгон тот заколдован. И если кто-нибудь хоть одну ночь там в хижине провести не побоится, выгон от заклятья избавит. Достанутся ему тогда и пастбище, и стадо, и хижина со всем хозяйством. А в придачу — сокровище, которое будто бы с незапамятных времен на выгоне зарыто.
Находились отчаянные головы, не раз они в горы поднимались, но никто назад не вернулся.
Вот однажды спустился в долину с дальних гор молодой пастух. Услыхал он про волшебный выгон и ничуть не испугался.
— Попытаю-ка я счастья! — дерзко сказал он.
— И не думай, — отговаривали его местные пастухи. — Пропадешь ни за понюшку табаку! Это в тебе молодая кровь играет! В молодые годы всё нипочем!
Но Зами — так звали пастуха — все равно не испугался. И поднялся один в горы. А там, на выгоне, тишь да гладь: ветерок не пронесется, птица не пролетит, ветка на дереве не зашелестит, ни одна былинка, ни один цветок не шелохнутся. Среди камней ручей молчаливо бежит, воду прямо в колодец беззвучно несет. Зами даже собственных шагов не слышал, когда по заросшей, глухой тропинке шел. Стало ему не по себе, душа от страха в пятки ушла. Чтоб подбодрить самого себя, стал он во все горло петь с переливами — на тирольский лад. Но ни в горных ущельях, ни в скалистых горах не отдавалось эхо. В пастушьей хижине тоже все словно вымерло: на бревенчатых стенах даже мухи не ползают. Закричал тут Зами в открытое окошко лачуги:
— Эй, кто там есть?
Никто не отозвался. Подошел Зами к двери, постучался. И снова никто ему не ответил. Вдруг дверь неслышно сама собой отворилась. Переступил Зами порог и вошел в хижину.
Видит — в очаге огонь горит, да только поленья не трещат, пламя не полыхает. Над огнем — котел висит, будто кто сыр варить собрался. Начал Зами снова невидимого пастуха во весь голос кликать. Опять никто не отозвался.
— Ну, погоди, я тебе покажу! — пригрозил Зами.
Притворился Зами, будто ищет пастуха в хижине. Словно тот где-нибудь в углу притаился!
— Эй, выходи! — громко закричал он. — Я тебя не боюсь!
Никто не отозвался.
Подошел тогда Зами к двери, которая в другую комнатушку вела, и дверь вдруг тоже бесшумно отворилась. Вошел туда Зами — видит: все чисто прибрано! На огне каша в горшке кипит, посредине — накрытый стол, на нем миски да плошки расставлены, ложки разложены. А в мисках и плошках всякой еды вдоволь: сыра, молока, масла, хлеба. Как принято у пастухов в Альпах. Стал Зами снова хозяина кликать.
— Эй, выходи! Я тебя не боюсь!..
Ни звука в ответ. Видит Зами — у стены большая кровать за цветистым пологом стоит.
«Ничего! — подумал он. — Как настанет час, хозяин явится!» Улегся в кровать за пологом. Только поудобнее на подушку голову положил, только заснуть собрался, слышит — шаркает кто-то ногами по земле, громко-громко, в хижину направляется! Не успел Зами оглянуться, как шаги уже у дверей послышались, потом на пороге, и вот они уже совсем рядом!
«Должно быть, это сам хозяин и есть!» — подумал Зами, уселся в кровати, стал сквозь дырочку в пологе глядеть. Смотрит: стоит перед ним страшное чудище — не то зверь, не то человек. Ноги лошадиные, с копытами, голова тоже лошадиная, из пасти пламя так и пышет, так и пышет! Все тело шерстью обросло, шерсть дыбом стоит. Вместо рук у чудища — лапы с острыми когтищами. Подошло чудище к столу, миски, плошки пересчитало, еще больше ощетинилось, да как заорет:
Каша кипит, стол накрыт.
Нет за столом того, кто в кровати лежит!
И почудилось вдруг Зами, будто гром грянул. А это чудище к кровати шагнуло, цветистый полог сорвало, постель разворошило. Вертелся пастух, будто угорь на сковороде, все от чудища увернуться хотел. Но так Зами и не увернулся. Схватило чудище его за руку, и показалось пастуху, будто руку его огнем обожгло.
— А ну вставай, садись за стол, ешь кашу! — заорало чудище и потащило Зами к столу.
Тот про себя думает: «Ну, держись! Сейчас или никогда!»
И громко да твердо говорит:
— Ничего я не варил, ничего и есть не стану. Ты кашу заварил, ты и расхлебывай!
Уселось чудище к столу, кашу в миску налило и стало хлебать. Потом затопало неизвестно куда, вернулось назад со свечой, с киркой, с лопатой, бросило все к ногам пастуха и ворчит:
— А ну, подними свечу да кирку с лопатой, неси в погреб!
— Ничего я из погреба не приносил и ничего туда не понесу, — говорит Зами.
Сам же виду не подает, что боится.
Взяло чудище свечу, кирку с лопатой и прохрипело:
— Идем со мной!
— Ладно, — сказал Зами, — только ты вперед ступай!
Стало чудище вниз по лестнице спускаться. В погребе начертило какой-то знак на земляном полу, ощетинилось, схватило камень величиной с кулак и растерло его в порошок, да как заорет:
— А ну, вырой яму на этом месте!
— Ничего я здесь не потерял и яму рыть не