Встала прекрасная девушка с букетом в руках на помост и дала знак, что можно турнир начинать. Рыцарь в золотых доспехах впереди всех мчался и цветы из рук ее выхватил. Ускакал он прочь, и никто ведать не ведал, откуда он взялся. А пастух (это он был) вернулся на горный выгон, коня в стойло отвел, золотые доспехи снял. Вечером опять стадо домой пригнал.
Букет пастух и на этот раз тайно графской дочери отдал и ничего не сказал.
Снова граф напрасно ждал, что жених явится. Ну и гневался он! Победителя последними словами честил! Вдруг узнал граф, что дочери его всякий раз цветы назад возвращают. Позвал ее к себе и спрашивает:
— Кто тебе букет назад отдавал?
— Да пастух, батюшка, всякий раз цветы мне приносил. До чего же он хорош собой! Очень он мне понравился!
Как услыхал граф слова дочери, разобрало его любопытство. Велел он пастуха позвать и спрашивает:
— Признавайся, от кого ты букеты для моей дочери получал?
— Никто мне цветы не давал, я сам всякий раз их на честном турнире добывал.
— Почему же ты ко мне не пришел? — спрашивает граф.
Пастух ему в ответ:
— Ведь не может графская дочь женой простого пастуха стать. Не хотел я, чтоб она силой за меня шла. Хотелось мне, чтоб она меня полюбила.
Говорит ему граф:
— Не по душе мне дочь за пастуха отдавать, но слово свое сдержу. — Ты — жених моей дочери. И ей ты по сердцу!
У пастуха словно гора с плеч свалилась. Он девушку ведь с первого взгляда полюбил.
Стали в замке к свадьбе готовиться, немало гостей созвали. Вот и день свадьбы настал. Пируют гости за столом и спрашивают жениха:
— Где же ты взял такие дорогие доспехи и таких скакунов?
Рассказал им пастух про трех драконов, про ключики, которые нашел, про потайное подземелье. После свадебного обеда повел бывший пастух графа и гостей к заветной сосне, железную дверцу отворил, впустил всех в подземелье. Вошли они в первый зал, где все было из железа. Тут вдруг вороной конь графу говорит:
— Я прадед твой и горный выгон у прадеда этого пастуха оттягал, за это и наказан.
Вошли они во второй зал, где все было из серебра. Заговорил гнедой конь:
— Я дед твой и с прадедом заодно был.
Вошли они в третий зал, где все было из золота. Тут белый конь графу и говорит:
— Я отец твой, хоть правду знал, да молчал. Не хотелось мне горный выгон законному хозяину отдавать.
Исчезли все три коня, а граф с женихом и гостями в замок воротился. Сколько времени они там еще пировали, про это я не знаю. Одно известно: когда граф умер, хозяином в замке стал пастух. Был он добрым, справедливым, и все в округе его почитали.
Жадный пастор
Неподалеку от пасторской усадьбы стояла лачуга бедного крестьянина. И было у него земли так мало, что никак крестьянин и его три сына не могли прокормиться. Пришлось старшему службу искать. А в ту пору пастор опять прогнал работника и стал старшего сына крестьянина к себе в усадьбу нанимать.
— В обиде не будешь, — говорит ему пастор. — Плату получишь хорошую. Только уговор такой: не ворчать и не жаловаться, а не то плакали твои денежки!
Пастор был не только жадный, но и хитрый. И уговор такой он придумал, чтобы работникам ни единого талера не платить.
Принялся парень за дело. Работал он день-деньской не покладая рук, а как вечер настал, умаялся, проголодался, сил нет! Только он сел ужинать, встает вдруг младший пасторский сынишка и говорит:
— Хочу погулять!
Пастор крестьянскому сыну и велит:
— Погуляй с ним! Даром я тебе, что ли, деньги плачу!
Делать нечего, пришлось работнику с младшим пасторским сынком гулять идти. Только они назад вернулись, среднему сыну гулять захотелось, а потом и старшему. Нагулялись они наконец вволю и домой вернулись. Глядь — на столе ни крошки хлеба нет. Пришлось парню голодному спать ложиться.
На другой день послал его пастор свиней пасти. Пасет работник свиней, а сам ждет не дождется, когда его обедать позовут или на выпас обед принесут. Но не тут-то было! Уж и солнце село, а никто за ним не приходит. Вечером только он ужинать уселся, как пасторские детишки снова гулять захотели. И на этот раз работнику поужинать не довелось. На третий день его опять ни завтраком, ни обедом не накормили. Не выдержал он, стал ворчать да жаловаться. Прогнал его пастор со двора и ни единого талера не заплатил.
Вернулся парень домой и все отцу рассказал. Не поверил сыну старый крестьянин и давай его ругать:
— Ах ты, обжора! Избаловался дома на даровых харчах!
И послал к пастору среднего сына. Но и с тем то же было. Через три дня прибежал он домой. Отругал парня отец и послал к пастору третьего сына. А звали его Ганс. Все-то Ганс по-своему делал, никого не слушался и часто попадал впросак. Потому-то люди и прозвали его Ганс-Простофиля.
Обрадовался Ганс, что из дому вырвется и станет сам себе хозяином. Отец же от него толку не ждал. Думал, что младший сын в первый же день от пастора сбежит.
Пастор, понятное дело, пытался Ганса, как и старших братьев, перехитрить. Да не на такого напал! Ганс был куда хитрее. Прежде чем вечером с пасторским сынишкой гулять пойти, он миску едой набил и с собой ее захватил. И со вторым и с третьим сынишкой, когда они гулять попросились, все так же было: наелся Ганс досыта.
А утром, перед тем как пойти свиней пасти, отправился Ганс на кухню, набрал хлеба с колбасой, масла с ветчиной столько, что еще и