– А еще, – добавил нервно Максим, – на площади я видел машину. Ну, такой же электромобиль, он стоял с выключенными фарами, и я чуть не въехал в него, в последний момент успев вырулить.
– Кого-нибудь внутри заметили?
– Нет, если только силуэт. Видимость была никакая, я и машину-то в последний момент увидел. Боюсь ошибиться и наговорить на человека, как это сделала ваша Мила.
– Ну попробуйте, я не буду это заносить в протокол допроса, – предложил Олег Лисица.
– Я могу ошибаться, но мне кажется, мельком я заметил красный плащ, как у помощницы управляющего. Но я не уверен.
– У вас был конфликт с Борисом Бортко? – спросил полицейский, не обратив на его совет никакого внимания.
– Конечно, был, мы работаем вместе. Этих конфликтов накопилось за жизнь вагон и маленькая тележка. Но это не повод убивать, ведь правда?
– Такого повода в принципе не существует, – сказал оперуполномоченный грустно, – а убийства есть. Не в поводе дело, а в человеке. Есть те, кто способны на убийство, а есть те, кто нет, и все, поводы совсем не при чем.
– А вы обратите внимание на Евгения Карлова из группы ученых Мурманска. Раньше этот молодой человек был нашим коллегой, и Боря в свое время его сильно прижал. Мог и поквитаться с обидчиком.
– Почему вы так спокойны? Это ведь был ваш друг. – Лисица пристально посмотрел Максиму в глаза, словно пытаясь там что-то прочитать.
– Такие, как Борис, не умеют дружить, – ответил Максим стараясь не отвести взгляд. – Он пользуется человеком, а потом за ненадобностью выкидывает его на помойку. Мне не по кому горевать.
Максим понимал, что зря он это сказал, но промолчать не мог. Слишком уж хотелось хоть с кем-то поделиться своими чувствами. Плохо, что этот кто-то оказался полицейским.
Глава 21
Смех был дан человечеству как награда, как универсальный способ разгрузить психику. Смех был дан человечеству как лекарство, но человек этот дар не оценил.
Анну и Евгения они заметили в последнюю секунду, когда те скрылись за небольшой скалой.
– Может, оно и к лучшему, – сказал Владимир Леопольдович. – Так они нас не заметят.
Забравшись наверх, им тоже удалось лишь заметить небольшую тень.
– Туда, – показала Зина, – они зашли за очередную скалу на берегу.
Расстояние до места, где исчезли преследуемые ими ученые, хоть и казалось маленьким, но на деле оказалось довольно большим, и что самое неудобное, каменистым с большими острыми валунами, передвигаться по которым было крайне утомительно. Зина запыхалась и устала, чего нельзя было сказать про управляющего Владимира, который преодолевал каждое препятствие очень ловко, помогал девушке и то и дело пытался ее обнять.
– Так, Зинаида, вернемся домой, пойдем в спортзал вместе. Ты чего у меня такая не спортивная? – успевал еще приговаривать он.
Отвечать молодому человеку у Зины сил не было, поэтому она молча переступала через валуны. Пару раз нога соскальзывала, но Владимир ее ловил и прижимал к себе, иногда, казалось, крепче, чем того требовали обстоятельства. От этих объятий мурашки бежали по спине, а дыхание сбивалось еще больше. Поэтому, когда они дошли до скалы, где исчезли Анна и Евгений, Зина была красной, тяжело дышала, и было непонятно – это от усталости или волнения.
– Где они? – спросила она, оглянувшись.
– Мне кажется, нам придется войти вон туда, в щель. Больше дороги я не вижу, иначе только обратно, – предположил Владимир. – Сиди здесь, я схожу.
– Нет, я тоже пойду, – возразила Зина, отдышавшись.
Щель на самом деле была небольшим входом, и далее шла тропинка, засыпанная камнем. Было темно, и как только свет от входа перестал доставать, они включили фонарики.
– Наверное, мы двигаемся не туда, – прошептала Зина. – Если бы они шли впереди нас, то мы бы видели хотя бы мерцание света, но его нет.
– В любом случае обратно идти смысла нет, давай уж дойдем до какого-нибудь тупика и двинемся обратно. Чтоб полностью исключить эту версию, – предложил Владимир, а Зина подумала, что сама бы сказала так же, если бы так сильно не боялась замкнутых пространств, и молодой человек ей понравился еще больше. Именно сейчас в этом узком коридоре, ведущем в никуда, она поняла, что это за забытое чувство давило ей грудь. Это была влюбленность. Она ныряла в нее все глубже и глубже. Чем лучше узнавала этого парня, тем больше это чувство обволакивало ее, и Зина рисковала опять запутаться в ней надолго. С эти пониманием пришла и память. Тут же все в ней отозвалось на боль, которая теперь у нее неразрывно ассоциировалась с этим состоянием.
«Как же жалко, – подумалось Зине. – Как же хотелось чувствовать счастье без боли».
В этот момент идущий впереди Владимир Леопольдович, который даже не подозревал скорее всего, какие страсти он вызвал в Зинкиной душе, споткнулся обо что-то и упал. Зинаида, погруженная в свои мысли, и вовсе не сумела среагировать и полетела на него, а телефон, ударившись о землю, погас.
– Зина, у меня к тебе хорошая новость и плохая, – сказал молодой человек снизу. – С какой начать?
– Давай с хорошей. – От плотной темноты у Зины сдавило горло.
– Ты очень легкая, и мне нравится, как ты обнимаешь меня за шею. Немного прерывает дыхание правда, а так мне даже очень кайфово, – сказал Владимир, и Зина отпустила от страха зажатые руки.
– Плохая?
– Плохая, Зинаида, что я на ком-то тоже лежу, и мне страшно подумать, на ком.
От этих слов она вскочила.
– Сейчас найду фонарик, – сказала она, стараясь найти упавший телефон. Через пару минут ей повезло, она его нащупала и включила свет. Владимир уже встал, и теперь вопрос был только в одном, на ком они лежали. Когда Зина направила луч света вниз, то оттуда послышался даже стон.
– Это Анна, –