Собрание старых и новых песен Японии - Антология. Страница 44

Быстро время летит —

и вот уж трава выгорает

на увядшем лугу.

Так в груди, любовью объято,

не сгорая, пылает сердце!..

После долгой зимы

трава выгорает на поле —

но уж скоро вослед

подрастет молодая зелень,

предвещая весны явленье!..

Я пока еще здесь,

не рассеялся пеной бесплотной —

и с течением дней,

увлеченный бурным потоком,

весь в слезах живу лишь надеждой…

Называют ее

Минасэ – Безводная речка,

но вода ведь течет!

Ах, когда б иссякла надежда,

я б ушел из бренного мира…

Ты теперь холодна,

как бурная Ёсиногава,

ты сурова со мной —

но вовеки я не забуду

дней любви и признаний нежных…

В нашем мире земном

любовь выцветает и блекнет,

чуть коснувшись сердец,

словно ткань, что крашена соком

луговой травы – луноцвета…

Ах, виною всему

мое ненавистное сердце!

Ведь, когда б не любовь,

не скорбела бы я так горько

оттого, что холоден милый…

Увядает цветок,

что взорам людей недоступен, —

в бренном мире земном

незаметно, неотвратимо

цвет любви увядает в сердце…

Верно, мне суждено

оплакивать горести мира

соловьем меж ветвей —

вижу, как увядает, блекнет

цвет любви у милого в сердце…

Я все так же люблю,

но милый меня покидает.

Что же делать, увы, —

как цветок, до срока опавший,

сохраню его образ в сердце…

Если ты разлюбил,

навеки мой дом покидаешь,

что останется мне? —

Любоваться цветами сада

и тебя вспоминать с тоскою…

Ах, забвенья трава

увяла от ранних морозов —

пусть же холод скует

и само жестокое сердце,

что любовь до времени губит!..

Что за семя в полях

прорастает травою забвенья?

Это всходы дало

беспощадное сердце милой,

пренебрегши моей любовью…

Я его не гнала,

и в сердце любовь не остыла —

но, печалью объят,

милый прочь от меня уходит,

вдаль бредет по нивам осенним…

С кличем первых гусей

стенанья мои улетают

в поднебесную высь —

в жизни бренной для нас эта осень

осеняет тоскою сердце…

В помраченье любви,

объята ль я светлой печалью

или горькой тоской,

отчего-то льются и льются

бесконечным потоком слезы…

Принимая судьбу

и с горькою долей смирившись,

я не в силах, увы,

пренебречь этой жизнью бренной,

что сулит мне одни мученья…

Словно мошка пищит

на водорослях, что клонятся

под ножом рыбака:

«Ты один всем бедам виною!»

Что винить превратности жизни?..

Я и вправду хочу,

чтоб закончились наши свиданья,

но не в силах терпеть —

сам собою вдруг развязался

поясок на китайском платье…

Хоть и кажется мне,

что он, бессердечный, не стоит

этой нежной любви,

но, увы, душа беззащитна —

и ручьями струятся слезы…

Если б наша любовь

окончилась втайне от света,

любопытным в ответ

я могла бы твердить сквозь слезы,

что напрасны все их догадки…

Если любишь меня,

смотри не нарушь обещанья —

никогда никому

не обмолвись даже намеком,

что в гостях у меня бываешь!..

Все уже позади,

закончились тайные встречи,

он ушел навсегда —

и впервые я осознала,

что же люди зовут Любовью…

Все изведала я,

достигла предела страданий

в безответной любви —

отчего же все еще стражду,

проливаю горькие слезы?..

Слезы горькие лью

и скорбью томлюсь безысходной.

Не с кем слова сказать!

Всех моих страданий свидетель —

в ясном зеркале отраженье…

Я в сгустившейся мгле

одиноко постель расстилаю —

ах, неужто теперь

суждено мне жить в этом мире

лишь печалью воспоминаний?!

Из просторов морских

на берег волна набегает

и уходит назад —

к этой бухте в село рыбачье

я ушел, отвергнутый милой…