Ложным мыслям о лице Иисуса Христа, против которых боролись Кирилл и Феодорит и которые были совершенно отличны от несторианства, не суждено было остаться в скрытности и неизвестности. Подобные ложные мысли с одной стороны достигают очень широкого распространения, с другой возбуждают внимание всей Церкви. Это случилось с тех пор, как один из архимандритов столичного города Константинополя Евтихий явился приверженцем подобных мыслей н был уличен. До временя уличения в ереси, что было сделано на соборе Константинопольском 448 года, Евтихий слыл человеком хорошей жизни и строгих правил. Он посвятил себя монашеской подвижнической жизни с самых юных лет ( Деян. III, 184). Он достиг уже глубокой старости, когда он обличен и осужден был как еретик. Его монастырь, в котором он настоятельствовал, принадлежал к самым многолюдным монастырям: под его начальством было до 300 монахов ( Деян. III, 405). Настоятелем монастыря Евтихий был уж·; более 30 лет (Деян, ibid). Он отличался ревностью по части благоустройства своего монастыря ( Деян. III, 406). Местный Константинопольский архиепископ, хорошо зная жизнь Евтихия, считал его человеком очень достойным ( Деян. III, 264), Он, Евтихий, известен был ревностью в борьбе против лжеучения Нестория ( Деян. III, 263. 185). Кирилл Александрийский ради этой ревности его, в знак благодарности прислал Евтихию отдельный экземпляр Деяний III Вселенского Собора ( Деян. III, 186). Но все это не воспрепятствовало Евтихию сделаться упорным еретиком.
Обнаружение, обличение и осуждение ереси Евтихиевой произошло на соборе Константинопольском 448 года. Собор имел семь заседаний [230]. Членами этого собора было до 32 епископов, по разным обстоятельствам проживавших в столичном городе Константинополе, и несколько архимандритов. Собор в начале составился собственно по другому церковному делу, не имеющему отношения к ереси Евтихия. Вопрос об Евтихии здесь поднял один из присутствующих на соборе епископов, некто Евсевий Дорилейский [231]. Евсевий вошел с прошением на собор; в этом прошении между прочим говорилось: «прикажите Евтихию архимандриту явиться на собор и защищаться в том, в чем я его обвиняю. Я готовь обличить его, что он притворно носит имя православного; дабы, когда он будет обличен мною, исправились те, которые были совращены Евтихием» ( Деян. III, 206–7). Точно впрочем, в прошении не обозначалось, в чем заключалось лжеучение Евтихия. Председателем собора был архиепископ Константинопольский Флавиан. Флавиан знал Евтихия, как человека почтенного, и потому сначала был удивлен прошением Евсевия. И потому, а частью и по свойственной ему доброте душевной, он дружески советовал Евсевию: «пойти с монастырь к Евтихию и побеседовать с ним наедине, в чаянии, что Евтихий откажется от своих неправильных мыслей, в которых он теперь обвинялся. Но это предложение Флавиана не было принято Евсевием. Евсевий указывал на то, что он ранее был другом Евтихия, и как друг, не раз и не два увещевал его оставить заблуждения, но что Евтихий оставался и остается непреклонным. Флавиан однако же и после этого отказа Евсевия, не теряет надежды, что поднимавшееся дело кончится без большой огласки, а потому снова обращается к Евсевию с просьбою: сходить к Евтихию, вразумить его и тем отстранить возможность смятения в Церкви в случае соборного разбирательства Евтихиевых мнений. Остальные члены собора также присоединились к этой просьбе Флавиана. Но Евсевий остался непреклонным в своем решении. Он заявлял, что еще раз отправиться к Евтихию, это значит еще раз заставить себя услышать хульныя речи этого еретика ( Деян. III, 207 –208). Собор должен был уступить настоятельному требованию Евсевия, принять обвинение и подвергнуть суду Евтихия, ибо всем хорошо была известна действительная ревность Евсевия к охранению веры. Об этой ревности Евсевия Флавиан свидетельствовал сам, когда так отзывался о нем: «мне известна ревность обвинителя; самый огонь кажется ему холодным по причине ревности о блогочестии» ( Деян. III, 264).
Положено было отправить депутацию из двух клириков к Евтихию для приглашения его на собор. Депутатами назначены были пресвитер Иоанн и диакон Андрей. Исполнивши поручение, эти депутаты донесли собору следующее: мы вручили Евтихию обвинительный акт, назвали ему обвинителя и приглашали его явиться на собор для оправдания; но Евтихий отказался явиться сюда. Он заявил, что не может выйти из монастыря не нарушив своего обета, по которому он решился никогда не покидать монастыря п «жить в монастыре как бы во гробе». При этом Евтихий заявил, что Евсевий возводит на него обвинение единственно по ненависти и вражде к нему. Но, в противоречие с этим заявлением своим, Евтихий в тоже время пред теми же депутатами открыто высказал свое лжеучение. Депутаты показывали, что Евтихий вот какие мысли раскрывал пред ними: он утверждал, что он готов подписаться под определениями отцев собора Никейского (I Вселенского) и Ефесского (III Вселенского), но при этом замечал: «если