– Тиа…
Мне не нравилась эта жалостливая интонация. За ней последует очередная ложь!
– Скажи правду. Что случилось?
После недолгого гнетущего молчания она все же отбросила попытки обмануть меня.
– У меня новая семья. Муж и дочь, ей сейчас семь лет.
Так, значит, у меня есть сестра? Я взволнованно сжала ткань платья между пальцев.
– Ты познакомишь нас?
– Нет, Тиа. Прости…
Этого стоило ожидать. Я опустила голову, изо всех сил борясь с подступающими слезами. А мама продолжала говорить:
– Ты же понимаешь… Твоя внешность может пугать. Тем более сейчас. Ты ведь знаешь новости? Драконорожденные пробиваются сквозь границы. Люди в панике. Я с семьей бегу в дальние провинции.
– Но я здесь при чем? Я же твоя дочь! Моей вины нет в том, что идет война!
– Но ты о ней напоминаешь!
У меня зазвенело в ушах. Не верилось, что этот разговор действительно происходит. Что это не какой-то кошмар.
– Ты меня когда-нибудь любила? – не своим голосом спросила я.
– Я думала, что да, – послышался тяжелый вздох. – Но ты никогда не была желанным ребенком. На мою деревню напали драконорожденные, а потом…
Говорят, правда освобождает. Может быть, маме действительно становилось легче от признаний, но вся тяжесть ее бытия теперь ложилась на мои плечи.
– Я ненавидела тебя, когда вынашивала. Хотела убить, когда ты родилась. Меня отговорили. Сказали, что кровь человека в тебе может быть сильнее, и я успокаивала себя лишь этим. И какое-то время ты действительно росла как обычная девочка. Но потом начали прорезаться рога, а вместе с ними – магия.
– Я помню. Мне всегда казалось, что ты пыталась спрятать меня и защитить.
Мама горько ухмыльнулась, и я поняла, что еще одна ложь только что вскрылась.
– Я сама позвала магов круга луны, чтобы они тебя забрали. Прости, Тиа. Но мне всегда было страшно рядом с тобой. Ты напоминала о том нападении и драконорожденном, который надо мной надругался. А когда еще и магия проявилась… Ты бы знала, как я плакала, когда тот всплеск силы побил всю посуду дома. Не из-за посуды, конечно… Я боялась, что ты можешь причинить вред кому-то.
– И до сих пор этого боишься? – Я даже не замечала, что плачу, хотя слезы крупными каплями стекали по щекам. – Поэтому пришла одна? Поэтому не позволишь мне даже увидеть родную сестру?
Она молчала.
– Тогда зачем ты отвечала на мои письма? Зачем делала вид, что ждешь встречи?!
– Не хотела разбивать тебе сердце. Думала, что получится скрывать все, пока ты учишься, а потом – пока служишь.
– Ты надеялась, что меня не выкупят на аукционе, – догадалась я и запрокинула голову, смеясь. От хохота саднило горло. – А потом верила, что мой господин не позволит встретиться.
– Я хотела дать тебе хотя бы иллюзию любви. Прости.
– А что изменилось теперь? Почему ты говоришь все это сейчас, а не продолжаешь играть?
– У тебя появилась призрачная свобода, а у меня – новая семья. Я хочу, чтобы ты больше не пыталась встретиться. Я уезжаю из старого дома и надеюсь построить новую, нормальную жизнь, в которой ничего не будет напоминать об ужасах пережитого.
– Куда уезжаешь, ты, конечно же, не скажешь.
– Прости, – снова обронила она, окончательно уничтожая мою любовь к ней.
Я ушла, не попрощавшись.
Глава 20. Утешение
«Действительно ли жрецы слышат голоса богов или улавливают их волю сердцем и душой? Загадка. Одно известно наверняка – эти маги тратят годы, чтобы научиться внимать своему богу, и у каждого жреца он свой.
История знает единичные случаи, когда одного мага своим жрецом избирали сразу несколько богов, но все они не имели счастливого конца».
«Хочешь, мы ее сожжем?»
«Нет!»
«Это потому, что она уже ушла? Не переживай, догоним и сожжем».
«Прекрати. Она моя мама!»
«Знаю, в вопросах семейных я не очень авторитетна. У меня-то мамы никогда не было. Я родилась из сгустка энергии и звездной пыли, но, поверь, такая мать тебе не нужна. Перестань рыдать под дождем и иди в замок».
Я утерла бегущие слезы. Бесполезно. Щеки снова намокли из-за дождя и рыданий.
В саду никого не было. Еще бы! В такую погоду! Солнце опустилось за горизонт, стало еще холоднее, а дождь все лил. Я сидела на скамейке у неработающего фонтана среди голых ветвей и опавшей листвы.
Понимала, что надо бы вернуться в замок, в тепло, но не могла в таком виде войти внутрь. Не хотела объясняться, почему встреча с мамой довела до слез. Врать не стану, а признаваться, что собственная мать отказалась от меня – больно и унизительно.
«Ты заболеешь», – не унималась Яснара.
«Переживаешь обо мне?»
«О нас. Сляжешь ты, но мне никуда от тебя не деться. Будем бездарно терять время вместо того, чтобы думать о том, как остановить Валанте».
«От наших дум пока никакого проку. Так что не страшно», – подумала я упрямо и хлюпнула носом.
Сквозь шум дождя послышались приближающиеся шаги. Я сначала даже решила, что показалось, но из темноты отделилась высокая фигура в плаще.
– Мать Земля не ошиблась, когда нашептала о тебе, – из-под капюшона донесся голос Каяна. – Тиа, что ты здесь делаешь?
– Отдыхаю, – буркнула я, стараясь, чтобы голос не выдал рыдания. – Зачем ты пришел, Каян? Почему твоя богиня докладывает, где я?
Он упер руки в бока и назидательно попросил:
– Прояви уважение, когда говоришь о божестве! Я искал тебя, она узнала об этом и подсказала, что ты сидишь в саду. А сад, напомню, – территория богини плодородия.
– Как мило, что ты меня искал, – без сарказма, но и без особого трепета выдавила я и поднялась с мокрой скамейки. Моя одежда пропиталась дождевой влагой до нитки. – А зачем?
Я думала, что Каян признается – он узнал о моем разговоре с мамой и пришел поддержать. Но плохой день должен быть плохим до конца.
– Давай зайдем в замок и там все обсудим. Холодно, дождь льет…
Мы все же направились к замку. Когда мы нырнули в тепло, ждущее за толстой дверью, а в ушах перестал шуметь ливень, Каян заговорил:
– Найвара сказала, что вы собрались в город за покупками.
Он смотрел мне в глаза, говорил тихо, будто боялся, что нас могут подслушать. Я огляделась. В коридоре никого.
– За красками, – с толикой подозрения отчиталась я и сняла промокший плащ. Надо оставить его