Песнь о близком конце [177]
Взметнулся велий Пэн [178] – о! Содрогнулся всяк.С полнеба пал он – ах! Совсем иссякли силы.О! Исполать ему! Забыть того нельзя,Елико вознесён к Фусану [179], где Светило…Но кто, прознав о том, слезу прольёт?!Учитель Кун [180]? Уже давно он в бозе почиёт.Эссе
Ода великой Птице Пэн [181]
В Цзянлине я как-то повстречал Сыма Цзывэя [182], отшельника с горы Тяньтай, и он изрёк: «Ты духом – горний сянь, твой стержень – Дао, к Восьми Пределам со святыми вознесёшься». Словами сими он подвиг меня на «Оду на встречу Великой Птицы Пэн с Волшебной Птицею Сию [183]». Она распространилась в мире от человека к человеку. Увы, мне это было мелко: без широты и без размаха. Я от неё позднее отказался, но в зрелые годы в «Цзиньшу» я прочитал «Во славу Великой Птицы Пэн» Жуань Сюаньцзы [184], и сердце дрогнуло. Я что-то вспомнил, но совсем не то, что в старой оде было. Сей свиток сохранился, да решусь ли я назваться тем, кто это сотворил? Быть может, только близким покажу. И вот он, этот текст.
Южанин [185] некий, праведник почтенный, служивший в Лаковом саду [186], был Знаменьем Небесным осенён и сочиненье несравненное исторгнул. Его реченья необыкновенны: сильней, чем в книге «Цисе» [187]. Поведал он о рыбине прозваньем Кунь [188], что в Бездне Севера жила, длиной, не знаю даже, во сколько тысяч ли. И обернулась Велиею Птицей Пэн, рождённой мутью первозданной. Плавник на Островах [189] отбросив, крыла раскрыла над Небесными вратами [190]. И море вздыбилось весенней зыбью, а меж ветвей Фусана [191] вышло солнце. Сотрясши рыком бездны, взметнулась Птица выше, чем гора Куньлунь. Чуть потрясёт крылами – всё окрест накроет тьма песчаной бури, и рухнут пять вершин, и сто потоков берега покинут.
Из дальней первозданной чистоты Ты взглянешь вновь на землю и, пронзив покровы облаков, вонзишься в бездну моря, вызвав волны невиданных высот – до тысяч ли. Затем на девяносто тысяч ли взметнёшься ввысь, оставив за спиной вершин громады и крылья погрузивши в облака, взмахнёшь крылом – придёт на землю тьма, взмахнёшь другим – опять вернётся свет. Стремленью Твоему достигнуть Врат Небесных предела нет, в Тумане Изначальном [192] Ты паришь, крылами сотрясая целый мир, сдвигая звёзды в небе, покачивая горы на земле, в морях