— Ну что? Раскаиваетесь ли вы в содеянном? — приговаривал я, медленно погружая большой палец в Катюху.
— Ещё нет, — стонала старшая сестра, будто выдавливая из себя слова. — Но если продолжишь, то я точно раскаюсь.
Вынимая палец из Катиной киски, я гладил им её чувствительный бугорок, а потом снова погружал палец в жаркую тесноту. Не забывая при этом по очереди шлёпать второй рукой жопки девчонок. Я ощущал, как Катя сжимает мой палец внутри себя, и это заводило меня ещё больше!
Через минуту или полторы таких измывательств Катя не выдержала и свела ноги вместе. Я отнял от неё свою руку, чем вызвал искреннее возмущение сестры.
— Да бли-ин! — простонала она и шумно выдохнула. — Это не наказание! Это сущая пытка! Мы не об этом просили! — сказала она и начала подниматься с кровати. — Лежи, я на тебе покажу, как надо! — добавила Катя и придавила ладонью попытавшуюся подняться сестру.
Катя полностью забралась на матрац и, «шагая» по нему на коленках, расположилась над жопкой сестры, широко расставив бёдра в стороны. А затем начала неистово наносить удары обеими ладонями по Сашкиным ягодицам. Удары были такой силы, что от них оставались малиновые отпечатки!
Саша завозмущалась и попыталась скинуть с себя сестру, но та прижала голой попкой её поясницу, напрочь лишив возможности спастись. Катя так увлеклась, что пропустила момент, когда Сашка всерьёз закричала от боли.
— Катя, остановись! Ей уже больно! — одёрнул я старшую сестру.
Схватил Катю за руку, не позволив ей снова ударить Сашку по заднице. Малиновые пятна на коже больше не проходили. А Сашка отчаянно пыталась скинуть с себя ошалевшую сестру. И когда ей, наконец, удалось это сделать, она повалила Катюху на живот и начала не менее свирепо лупить ту ладошками по её голой заднице.
— Получай! Думаешь, это не больно? Вот тебе! Ну как? Нравится? Чего ты не стонешь, а?
Поняв, что игры закончились, я обхватил Сашку руками и оттянул от сестры.
— Хватит уже, всё. Смотри, что ты наделала! — сказал я.
— А она? Мне тоже было больно! — возмущалась Сашка, сидя со скрутившимися в верёвку трусами на бёдрах.
Безуспешно попытавшись расправить их, она психанула, окончательно сдёрнула их с себя и села на пятую точку.
— Ф-ф-ф, — зашипела от боли Сашка. — Аж всё печёт теперь!
— Покажи, — попросил я и положил ладони на её талию.
Сашка недоверчиво посмотрела на меня, но потом улеглась на живот рядом с распластанной сестрой и вытянула сведённые вместе ноги. Я задрал край её майки и внимательно осмотрел обе половинки Сашиной зоны бедствия. Катина жопка, к слову, пострадала ничуть не меньше.
Нормально так поиграли. Даже всё возбуждение куда-то пропало! Вот что бывает, когда не получается удовлетворить девушку! Видимо, я ненароком не дал Кате кончить, и это её разозлило.
— Да уж… Это натуральные синяки! Схожу-ка я за льдом, — сказал я и, взяв по пути из шкафа небольшое полотенце для рук, отправился к холодильнику.
Разумеется, никаких синяков там не было. Хоть девчонки и старались лупить друг друга, всё же это была не та сила, чтобы оставить настоящие синяки. Однако дискомфорт от таких шлепков наверняка ощутимый. И холод точно поможет быстрей от него избавиться.
Накидав в полотенце кубиков льда, я вернулся на кровать. Придвинул девчонок ближе друг к другу, чтобы мне было удобнее. И просунув колени между их ног, аккуратно сел сверху. По-хорошему, лёд надо завернуть в полотенце и в таком виде приложить к ушибленным местам. Но разве так будет интересно?
Поэтому я решил поступить иначе. Положив полотенце со льдом на Сашину попку, я расправил его, равномерно разложил кубики, не забыв завернуть край полотенца, чтобы они не скатывались с него вниз. А затем взял двумя пальцами один кубик льда и стал короткими мазками водить им по ещё заметным пятнам на ягодицах Кати.
— Ф-ф… Ау!.. Хи-хи… — отреагировала она. — Холодно!
— Терпи!
Я водил льдом по Катиной попе. И лёд таял в моих руках, оставляя мокрые следы на упругих ягодицах сестры. А с особенно мокрых дорожек, если я не успевал вытереть их рукой, капельки скатывались вниз, туда, где ещё недавно блестела обильная смазка.
— Хи-хи. Приятно, — оценила уход Катя. — А можешь почаще касаться рукой? Она у тебя такая тёплая…
И я стал чередовать касания кубиком льда с прикладыванием другой ладони к ягодице, чередуя холод с теплом.
— Всё, тебе хватит, — через пару минут сказал я и переложил полотенце со льдом на Катину попку.
Она недовольно промычала, но не стала сопротивляться, помня о том, что сестре тоже требуется внимание.
Сашка реагировала иначе. Прикасающийся к её ягодицам лёд вызывал у неё мурашки, забавно разбегающиеся по всей попе. Я старался больше мять и «греть», чем мучить младшую сестру холодом, тем более что пятна уже почти прошли сами.
Когда от растаявшего льда полотенце промокло, мне пришлось закончить процедуру и отнести остатки льда в раковину. А пока я ходил, Катька достала тюбик с кремом и стала упрашивать сестру намазать её.
— Не буду я тебя мазать! Ты вредная! — бурчала на сестру Сашка.
— Но мне же самой не видно! А я не хочу, чтобы вся попа была в креме! Тебе что, трудно?
— А если это сделаю я, вы помиритесь? — предложил я девчонкам. Обе сестры повернули свои головы и молча посмотрели на меня. — Миритесь уже. И я намажу вас обеих.
Переглянувшись, Сашка с Катей сцепились мизинцами и трижды повторили слово «мирись». Я выдавил прямо на их ягодицы немного крема. А потом стал старательно втирать его двумя ладонями по очереди каждой из сестёр.
В итоге такого массажа крем оказался размазанным по большой площади, но никто из сестёр даже не обмолвился об этом. Да и крем успел полностью впитаться, пока я наминал сочные ягодицы девчонок.
— Всё, хватит на сегодня наказаний, — сказал я и стал расталкивать сестёр в стороны. — Что-то я подустал. Вчера спал всего четыре часа, чтобы быстрее закончить работу, — рассказал я и широко зевнул. — Так что надо бы выспаться. Вы согласны? — Я потянулся к Кате и чмокнул её в щёку. Затем сделал то же самое с Сашкой. — Спокойной ночи, мои сладкие!
От накопившейся за