Но сейчас меня вновь кололо какое-то странное чувство. Стоя здесь, на посту, со старой винтовкой за плечом и устремляя взор в серую плотную мглу, мне чудилось, что я что-то упускаю. Что что-то выскальзывает из моих рук, просачивается сквозь пальцы и утекает, подобно воде. И ощущение это росло с каждым часом пребывания здесь. Уже давно стемнело, мрак смешался с серостью тумана, и вместе они скрывали многие тайны внешнего мира под своим всеобъемлющим покровом.
В округе стояла глухая тишина. Ветерок слабо задувал на стену, колыша и без того нервно дёргающиеся языки пламени на висячих факелах, но его шум словно тонул во мраке, и даже огонь горел почти бесшумно.
Сейчас на стене народу было поменьше. Стояло всего десять студентов, рассредоточенных между собой почти на всю длину балкона. Дозорные стояли безмолвно, почти не шевелясь, как каменные статуи. Они смотрели вперёд, пристально и напряжённо, и только Егор, частенько выходивший из аудитории, создавал здесь хоть какое-то движение.
Чувство внутри меня, странное и неприятное, разгорелось настоящим огнём. Я не мог думать ни о чём, кроме Саши, и это страшно изнуряло. Мучило это проклятое незнание. Что же она всё-таки решила? Отбросила ли она свою безумную, самоубийственную идею выбраться наружу и пробраться в библиотеку? Осознала ли она последствия, с которыми обязательно столкнётся, если вздумает совершить это? Или…
В этот момент как раз рядом встал Егор. Он подошёл и остановился где-то в четырёх шагах от меня. Я понял: нужно, наконец, решить, что делать. И решить нужно именно сейчас.
Недолго думая, я подошёл к нему и проговорил как можно правдоподобнее, максимально хмуря своё лицо:
— Слушай, что-то мне хреново… Живот мутит, не могу… — я схватился руками за него и чуть согнулся. — Из-за грибов этих, наверное. Кислые попались какие-то. Дай я в туалет сбегаю, а? А то не выдержу…
— Хорошо. Только поторопись. Винтовку свою мне оставь, — холодно проговорил он.
— Спасибо.
Также в респираторе я быстро миновал аудиторию, не обращая внимания на караульного у двери, преодолел коридор второго этажа и свернул в корпус, где была аудитория Саши. Постучал в её дверь и прождал какое-то время. Потом постучал ещё раз, звал её, но за дверью была тишина, даже каких-либо шорохов не было. Здесь её точно нет, решил я.
Потом я вернулся в центральный корпус, поднялся по лестнице на третий этаж, чтобы не попадаться на глаза того же караульного, и пришёл в коворкинг. Здесь сидели кучками немногочисленные студенты, в угрюмом молчании, лишь слабо перешёптываясь. Костёр, почему-то, никто не разжёг, каждый ютился возле небольшого островка света, исходящего от керосинок. Я внимательно осмотрелся, проходя по тёмному залу, но Саши не увидел.
Потом поднялся на четвёртый этаж, пришёл в обустроенную под местную библиотеку аудиторию. Здесь сейчас находился Константин Александрович. Поздоровавшись с ним и спросив, как дела, я попытался вызнать, знает ли он, где Саша, но профессор лишь отрицательно помотал головой. Я вышел из аудитории в полном недоумении, а потом меня накрыло чувство тревоги. Где же она может быть? Не могла же она покинуть университет, её бы схватили на посту в вестибюле, ведь есть только один выход наружу. На всякий случай я спустился туда; у костра сейчас сидели пятеро дозорных, среди которых я увидел Романа. Спросил, не спускался ли сюда кто-либо из студентов. Они сказали, что спускался, и этот самый студент сейчас отвлекает их от караула. Я лишь пожал плечами и поднялся обратно.
Теперь я точно не имел понятия, где искать девушку. Ступая по ступеням, я думал о том, что бы сказал ей, встретив сейчас. Попытался переубедить её? Начал спорить, или же вовсе применил бы силу и отвёл обратно в аудиторию? Нет, что за абсурд? Она ведь не как Григорий, и не как те дураки, что решили украсть оружие из хранилища и сбежать.
Хранилище…
Меня тут же осенило и, ускорив шаг, я преодолел коридор на втором этаже, резко свернул на лестничную площадку, не обращая внимания на караульного у двери, спустился вниз и уже бежал по длинному коридору, ведущему к хранилищу.
Двери были открыты. Я вошёл в хранилище, прошёл между стеллажами в первом секторе, внимательно осматривая секции между ними, и когда уже дошёл до двери, ведущей в оружейный сектор, она распахнулась передо мной. В проходе остановилась Саша. Остолбенела, глаза её расширились. Я быстро осмотрел её: за спиной висел рюкзак, на нём был прикреплен факел, а в руке девушка держала респиратор. Она не поменяла своего решения, она была готова совершить свой безумный поступок.
— Как ты сюда пробралась? — отчаянно спросил я.
— Просто, — отрезала она. — Украла ключи из деканата, пока оттуда уходили на обед. — добавила она погодя. — И взяла то, что нужно. А теперь будь добр – уйди с дороги. Пожалуйста.
Мы стояли друг перед другом, и я видел в её глазах решимость и предприимчивость. Она точно определила для себя, что не отступит назад.
— Подумай ещё раз, — сказал я, стараясь всё ещё образумить её. — Тебе не выбраться наружу. Караульные в вестибюле схватят тебя, а потом тебя запрут как Григория.
— Я так не думаю, — вызывающе ответила Саша. — И я не собираюсь идти через вестибюль.
— Ты, наверное, шутишь? Есть только один выход, он же и вход.
— Для всех – да. Это говорят так, но дверей здесь очень много, и выходят они в разные стороны.
— Они все запечатаны наглухо.
— Все да не все, и не совсем наглухо.
Саша смотрела на меня снизу вверх, уверенно выпрямляясь в осанке. Её лицо, слегка осунувшееся, выглядело непоколебимым.
— Пропусти меня, — строго сказала девушка спустя долгое молчание.
Я не мог позволить ей уйти, не мог дать сгинуть из-за своего проклятого сна. Из-за своей слепой настырности. Сейчас она вызывала во мне раздражение, но ещё больше вызывала нечто другое.
— Я не могу отпустить тебя… — сказал я