Герберт повернулся на голос. Кряжистый широколицый мужчина, почти совсем седой, одетый в шелковый камзол, наброшенный на кольчугу, и высокие верховые сапоги, сверлил Герберта маленькими глазками. За его спиной два стриженных в скобку мальчика в одинаковых пелизонах с меховой оторочкой очем-то шептались друг с другом.
- Господин, я прошу прощения за неучтивость, - отвечал Герберт, несколько сбитый с толку грубостью хозяина, - но мои впечатления сегодня меняются с такой быстротой, что я не успеваю прийти в себя.
- Ты из Луэндалля?
- Истинно так, господин.
- Монах?
- Некогда был им. Сейчас я всего лишь компаньон преподобного Адмонта, который и прислал меня сюда.
- У тебя есть новости для королевы?
Вопрос был поставлен так, что Герберт не находил ответа. Он почти был уверен, что видит перед собой маркграфа Зайферта, одного из немногих баронов, сохранивших верность королеве. Но Адмонт велел отдать письмо только в руки Ингеборг…
- У меня много новостей, господин, - ответил он, слегка помедлив, - но требуется время, чтобы решить, какие из них будут интересны ее величеству, а какие нет.
- Клянусь святой Фридесвитой, вот хитрый пройдоха! Теперь я понял, что ты тот человек, которого мы ждем, не будь я Зайферт!
Низкая дверь справа от Герберта раскрылась, и высокая женщина в подбитом собольим мехом платье в сопровождении двух служанок величественной походкой вошла в комнату. Следом еще одна служанка вела за руку миловидную девочку лет восьми. Герберт поклонился – он понял, что это королева готов Ингеборг и принцесса Аманда.
- Вы прибыли из Луэндалля? – спросила королева. – Что сообщает нам наш добрый пастырь Адмонт?
- Я привез хорошие вести и дурные, ваше величество.
- Начните с дурных.
- Страна гибнет. То, что творится…
- Не трудитесь нам рассказывать, - велела королева. – Теперь поведайте нам о хорошем.
- Ваше величество, - Герберт снял камзол, разорвал зубами шов и достал письмо Адмонта. Одна из служанок приняла харатью, передала госпоже. Ингеборг прочла письмо, глаза ее потемнели.
- Проверенные ли это сведения? – спросила она.
- Их доставил Хендрих, человек господина графа, - Герберт поклонился Зайферту. – Он клялся, что известия верные.
- Почему сам Хендрих не доставил письмо? – спросил граф.
- Он болен, милорд. Святой Адмонт решил, что я лучше справлюсь с этим делом.
- Не волнуйтесь, граф, - сказала королева. – Это рука Адмонта, я ее знаю. Он пишет, что мой брат Браги с войском высадились в устье Кольда. Нашему заточению приходит конец.
- Почерк можно подделать. – Зайферт с подозрением посмотрел на Герберта.
- Подделать можно руку Адмонта, но не его слог, - сказала королева. – Но я, пожалуй, послушаюсь вас, граф. Бригитта и Хельга, - обратилась Ингеборг к своим служанкам, - вы останетесь здесь вместе с еевысочеством Амандой. Мы же отправляемся немедленно. Только прошу вас, граф, оставьте десяток надежных людей дляохраны принцессы.
- Я не хочу оставаться! – захныкала принцесса.
- Так надо, доченька, мы идем туда, где ходит много злых и нехороших людей! Бригитта и Хельга позаботятся о тебе. Ты ведь любишь своих нянюшек?
- Я люблю тебя, мамочка, - Аманда обхватила ручонками шею матери.
- Я вернусь, солнышко, - Ингеборг с трудом сдержала слезы, поцеловала дочь и передала ее одной из служанок. – Я обязательно вернусь за тобой, обещаю… Зайферт, готовьте коней!
Часть 2. Готеландский зверь, глава 2
II.
Кончилась осень, и холода, пришедшие в Готеланд, были на редкость суровыми. Борзо пришла зима, с метелями, со снегом, с ветрами. Но рыжий Браги радовался, холода были на руку в той войне, которую он намеревался вести.
Для начала попробовали силы на Алеаварисе. Город находился в осаде второй месяц, припасы кончились: жители ели солому с крыш, умирали сотнями в страшных корчах. Но горстка упрямых готов не сдавала город, отбивая нападения наемников. Викинги Вортганга и юного Хакана Инглинга появились под стенами Алеавариса так внезапно, что наемники Аргальфа приняли их за своих. Расплатиться за ошибку им пришлось немалой кровью – викинги беспощадно изрубили неприятеля. Те, кто спасся от мечей северян, позже перемерли от холода и голода в лесах. Вортганг, командующий вылазкой, захватил семьдесят возов с провиантом, часть из которых отдал жителям Алеавариса, часть привел в лагерь.
Браги был доволен. Весть о высадке норманнов распространилась по стране, как лесной пожар. В уцелевших церквях и монастырях люди с радостью внимали словам священников о скорой гибели Аргальфа – Антихриста и его войска. Ходили слухи о том, что северян сто тысяч, что они уже заняли весь север и скоро пойдут на Шоркиан. Как бы то ни было, но в северном Готеланде наемников не осталось – их отряды спешно отошли к Шоркиану и Лофарду, не рискуя соваться на север.
Железная Башка не спешил. Копил силы, справедливо полагая, что гоняться за отдельными отрядами врага нет смысла. Отец Бродерик попробовал было торопить ярла, но Браги так сверкнул глазами, что монах немедленно умолк. Норманны обустроили лагерь, свозили припасы и сено для лошадей; наиболее опытные воины по приказу Браги обучали союзников – антов.
До прибытия в Готеланд Рорк находился на драккаре своего дяди. Анты узнали об этом лишь через неделю, когда две рати встретились у впадения Дубенца в море - там варяги ждали своих союзников перед отплытием в Готеланд. Браги велел племяннику не показываться словенцам на глаза. И пусть среди соплеменников Рорка не было его злейшего врага Боживоя: остался старший Рогволодич дома, послал вместо себя Ведмежича. Все равно, не к месту была бы пря между союзниками в канун большой войны. Все плавание Рорк не выходил из своего убежища, и хоть знали антские княжичи о присутствии проклятого в войске, никакого разговора о Рорке не заводили. Лишь на третий день после прибытия в Готеланд Рорк явился по велению дяди на совет ярлов. Княжичи были испуганы, да и многие из суеверных варягов не одобрили затеи Браги. Горазд даже сказал Браги:
- Напрасно взял с собой проклятого,