Как бы то ни было, Карагод уверенно вел нас дальше, на север. Я даже заподозрил, что наш проводник слишком хорошо знает, куда идти. А это значит, что Мюррей и Георгий сказали нам не все. Вполне возможно, что у повстанцев давно налажены контакты с сектой Ахозии. Как-то вечером я спросил Карагода, что он знает об апокалитах.
- Смутная у них вера, - ответил парень. – Вроде как считают они, что должна случиться последняя война, в которой погибнут все. Уцелеют только те, кто верует в их живого бога Ахозию. Останется таких избранных сто сорок четыре тысячи, вот они-то и дадут начало новому миру.
- Живой бог? Разве такое возможно?
- Выходит, возможно.
- А ты встречался с сектантами раньше?
- Пару раз приходили они к Георгию. О чем говорили, не знаю. А потом, когда американец этот, Мюррей к нам прилетел, Георгий велел Стрижу устроить постоянный радиообмен с апокалитами.
- Говоришь, хорошие они солдаты?
- Отменные. Мало того, что обучены по первому классу, так еще и рисковые черти. Смерть для них – ничто. Видать, таково их учение, что умереть они не боятся. В наших краях слухи ходят, что у Ахозии есть какие-то спецподразделения, которые обучены и вооружены не хуже, чем элитные рейхскоммандо, вроде полка «СС-Зигфрид» или диверсионного батальона «Дер Шварце Тодт» . Правда это или нет, но лисовцев они били знатно. И ягдгруппы в их владения стараются не соваться, боятся.
- Тогда такой вопрос, Карагод: почему немцы до сих пор не занялись этим Ахозией и его сектой?
- Так им на руку, что славяне друг с другом грызутся. Или просто не хотят людей терять, пока с американцами воюют. Вот разделаются с Америкой, глядишь, и за Ахозию возьмутся. Пока руками лисовцев пытаются с сектой разобраться, да только у автономов кишка тонка с апокалитами воевать. И потом, может этот самый Ахозия на немчуру работает, мы ж не знаем.
- Вот и странно все это. Я бы давно шарахнул атомной ракетой по логову Ахозии, и все, нет проблемы.
- Выходит, нужен он всем, этот живой бог. А почему, о том никто из нас знать не может. Мы люди маленькие.
Помимо разговоров, мы с Карагодом немного совершенствовали наши навыки обращения с огнестрелом. Карагод показал мне, как разбирать и собирать дробовик и пистолет, а Тога научился то же самое проделывать со своим шортганом. Между прочим, эта пушка, - Карагод, великийспециалист по стрелковому оружию Четвертого Рейха, сообщил, что это пистолет-пулемет МР19 «Нахтигаль», штатное оружие рейхсполиции, - удивительно напоминала небезызвестный «Узи».
- Надежное оружие, но расход патронов большой, -так охарактеризовал наш проводник ствол Тоги, - Зато нажмешь на курок, и все, что напротив дула, в момент превратится в сито. Милая вещь для ближнего боя.
Я, кстати сказать, удивил Карагода тем, что показал ему, как можно стрелять из пистолета с двух рук – видимо, голливудских боевиков в этом мире не знали. Но до стрельбы дело не дошло: Карагод настаивал, что надо экономить боезапас. Я-то еще мог пострелять, а вот Тога получил от Бориса только три магазина к пистолету-пулемету – особо не расстреляешься. Карагод успокоил его тем, что у апокалитов наверняка можно разжиться патронами к любому оружию.
Намеще несколько раз попадались железные щиты с цитатами из писания Ахозии. Цитаты были короткими: казалось, Ахозия больше не стремился поразить нас своим красноречием. Привожу по памяти два отрывка, которые показались мне не лишенными смысла:
Я, Живой Господь, говорю: нечестивых ждет очищающий огонь! Идущие ко мне с чистым сердцем будут обласканы Мной, ищущие зла будут отвергнуты Мной.
И второй перл, в котором я тоже углядел некий тайный смысл:
Вот, говорю Я: грядет тот, кто не от мира сего. Приму его в объятия мои и раскрою тайны мои, дабы встал пришедший на Мою сторону. Нет в этом мире правды иной, кроме Моей, и спасения иного, кроме того, что Я подаю в милости Моей.
Прочие граффити были в том же духе. На этот раз леденящих душу украшений в виде освежеванных мертвецов или насаженных на штыри голов не прилагалось – хоть это радовало. Я добросовестно ломал голову над смыслом этих цитат. Мне все еще хотелось верить, что подобные таблоиды в глухом лесу поставлены не ради пустого фанфаронства. Карагод посмеивался, но спорить со мной не стал.
- Он тебе не верит, - сказал мне