– Закричу, – предупредила.
В гостиной появился Саймоэль, встал между нами, закрывая меня собой, и Лиирта отступила.
Но, невзирая на присутствие воина, продолжила:
– Только попробуй приблизиться к Аиррэлю! Он мой.
– Хоть каждый день повторяй, а твоим не станет.
– И твоим тоже. Решила, полюбит тебя? Не-е-ет, развлечется и бросит. Мы в Терре так и поступали с людьми: развлекались и бросали, ласкали и отпускали.
– Ты была на земле?
– Конечно! – засмеялась она, наблюдая за моей растерянной реакцией. – Аир падок на женщин. Не ты, значит, будет другая. Не тешься ложными надеждами.
Я сложила руки на груди, разозлившись. Ангелика шагнула вперед, Саймон выставил оружие.
– Не приближайся, – в голосе легионера прозвучала угроза, но Стерва усмехнулась.
– Знаешь, почему ты ему интересна? Ты отличаешься от нас, да и в постели с людьми приятнее, нежнее, теплее. Уж я-то в курсе. Ангелы холодны, а те, которые в Терру не спускались, и вовсе будто куклы. Стеклянные статуи, – Лиирта приподняла брови и облизнула алые губы. – Люди же – страстные, трепещущие, отзывчивые. Аиррэль приходит к тебе лишь за этим, а ты про чувства, – она фыркнула и отшагнула.
Я смотрела на нее, стискивая кулаки.
– Скай, не нужно, – Саймоэль оттащил меня подальше от блондинки.
Чуть сжал мои плечи и попытался отвлечь, завязать разговор, но я пребывала в задумчивости.
Послышались голоса демона и Архангела. Они спустились в гостиную и застали нас за разборками.
– Сколько можно?! – вознегодовал демон. – Смертная, ты чего?
– Ничего, – я посмотрела на ангелику, мечтая однажды врезать ей за все «хорошее». – Вероятно, ты права, Стерва. Да уж… – пробормотала я и покинула гостиную.
Аиррэль бросился следом, но остановился под пристальным взглядом Лиирты.
* * *
На пятый день я категорически отказалась вылезать из комнаты. Больше терпеть словесные перепалки с ангеликой сил не было. Она бередила раны и подрывала неустойчивое душевное равновесие.
Велиал стучал в дверь, но я притворилась спящей.
На шестые сутки наткнулась на Аиррэля ночью на кухне, когда пошла за водой.
Чертыхнулась и попятилась, но Архангел был немногословен:
– Ремонт замка закончен. Завтра заберу тебя, – и исчез.
Я вернулась в гостиную и примостилась возле камина. Мечтатель прилег рядом. Единорог скрашивал мое одиночество и рассказывал истории.
Решила спросить:
– Как Велиал стал демоном?
– Полюбил не ту и попал в ловушку, – Мечтатель опечалился. – Сильно, безумно, самоотверженно и напрасно.
– Она не любила его?
– Сложно сказать, – Единорог тряхнул головой.
– И что случилось между ними?
– Он хотел спасти ее и поплатился свободой, положением, отрекся от семьи, а потом не смог вернуться, – Мечтатель потупился. – Бед натворил в облике демона, забылся, потерялся и каждым действием уничтожал мосты, ведущие назад.
– Они сейчас вместе?
– Нет. Уже много веков.
– Но Велиал любит ее по сей день?
– Всегда.
М-да, не ожидала подобного поворота событий и не предполагала, что темный – романтик. Печальная судьба.
Велиал
Я ввалился в клуб со скоростью света. Демоны заулюлюкали, приветственно подняли чарки с алкоголем и расступились. Оглядел безмозглых и поспешно кинулся к сейфу. Клинок пропал, а у меня даже идей не имелось, кто мог его стащить. Схватился за голову, плюхнулся в кресло. Не успел подумать, что делать дальше, как за дверью раздались знакомые шаги.
Напрягся.
Почему она так действует на меня? Бесит и раздражает!
Заявляется сюда за очередной порцией секса, а я жду. Однако упиваюсь, ликую, сжимая в руках ее тело, наслаждаюсь и горю. Схожу с ума, а отказать не в силах. Мучаемся год за годом, век за веком, изводимся, но оба понимаем – все напрасно. Рано или поздно один из нас попадает в объятия другого.
По позвоночнику разлилась волна предвкушения.
Дверь распахнулась. Мелисса застыла у порога, а затем вошла мягкой, дерзкой поступью. Смерила взглядом. Синее яркое платье блестело и облегало фигуру, бесстыдно приобнажая груди, позволяя рассматривать и жаждать прикоснуться.
Я прищурился и даже не стал утаивать вожделение в глазах, прекрасно понимая, зачем она пришла и почему.
– Лисса, не ждал так скоро, дорогая. Неужто соскучилась? Ты зачастила, любовь моя. Второй раз за год. У нас праздник какой?
– Велиал, – она по-хозяйски обогнула стол, грациозно запрыгнула на него и скрестила ноги. Откинулась, упираясь ладонями о поверхность и выгибаясь навстречу, сильнее выпячивая прелести. – Признаю, мне хорошо с тобой. Ты чертовски горяч и способен утолить мои запросы, умеешь сводить с ума.
Мелисса провела носком туфли по моей ширинке. Ее глаза блестели, заманивали, требовали.
Коснулся шпильки, поднялся выше, лаская щиколотку, провел рукой по безупречно гладкой коже, запечатлел поцелуй на шее.
– Ждал? Признайся, что хочешь.
– Хочу и возьму тебя прямо здесь, дорогая. Разложу на столе. За этим пришла?
Она облизнулась. А я встал между ее ног, навис над Мелиссой, наблюдая за фиолетовыми бликами в глазах и трогая белоснежные волнистые пряди. Бесподобна. До жути прекрасна и беспощадна. Как же я любил ее! И ненавидел всем сердцем и душой! И хотел до одури и боли в штанах.
– Не будем терять время, дорогая, – раздвинул ее колени и коснулся влажной промежности.
Готовая для меня, как и всегда. Она поудобнее распростерлась на столе, прогибаясь и позволяя рассматривать себя, бесстыдно предлагая и дразня. Коснулась пальчиками клитора, обвела, нажала, принялась ласкать и будоражить. Вставила средний палец внутрь и застонала, распаляя желание.
А я пожирал ее глазами.
Достала палец, коснулась моих губ. Втянул ее ноготь, облизывая и пробуя на вкус свою девочку. Наклонился и приласкал ее ртом, проникая языком внутрь. Лисса схватила меня за волосы, застонала, настырно требуя, умоляя, подаваясь вперед и извиваясь.
Только в такие минуты мне казалось, что в ее глазах – искренность.
Сердце обливалось болью. Я так любил ее. До слез, аж противно. Какой из меня демон – одни слова! Готов ради нее на все, предал братьев, полетел за ней, выбрал ее, но счастливым не стал. Довольствовался ее телом раз в год, встречал иногда на балах и общих сборищах, переживал и безумно скучал.
Причем не сомневался, что и она любила. Но по-своему. Болезненно и отстраненно. Не могла позволить такую слабость, как любовь, и утешалась редкими соитиями и встречами. Смотрела со злостью. Ненавидела и меня, и себя.
Сорвал с нее платье, впился в губы, целуя, лаская груди, наслаждаясь и злясь из-за того, что хочется разрыдаться от счастья. Она сделала меня тем, кто я есть, – бездушным демоном. Под ее дудочку я скакал и делал все, что ей хотелось.
Пока не понял: ничего не изменится и по-другому не будет.
Ушел от нее, бросил, а после жалел, мечтал приползти