Его соединение с таинственной женой уже распространили все газеты. Окраинную жизнь его семьи наверняка раскроют быстро — но сегодня был не тот день, чтобы парировать чужие льстивые поклоны или бесчувственный сарказм. Царевич так жаждал уединения с близкими, что не явился и в свой Оружейный приказ.
Оттого его там не нашел Себастьян.
Секретарь, одиноко сидевший приемной, развел руками, показал юноше статью в столичном бюллетене и предложил искать Флавия Максимилиановича дома.
За утренним явлением двух Дариев древесник и не ведал новостей. Оглашение имени Арис рождало радость пополам с волнением: «будущее», о котором пока избегали речей, наступило как-то враз, без упреждения. Однако, юноша ловил царевича не ради прихоти, и потому дерзнул произвести визит в его усадьбу.
Слуга пытался дать ему отпор, мол, никого не принимают, но Арис шестым чувством обнаружила его приход и выглянула в холл.
Наказ «никого не впускать» тотчас был изменен Флавием на возмущенное «господин Карнелис, разумеется, вхож в любое время дня и ночи!».
За таким бурным приемом Себастьяна суматошно присоединили к завтраку и усадили напротив краснеющей Арис. Леонора была приветлива, но держала себя спокойнее всех.
Покуда подавали третий чай, царевич поднялся на ноги («сидите, Себастьян, сидите!») и продолжил изливать свою отраду.
— Император одобряет ваш союз! Он обещал не только не чинить препятствий выбору внезапной внучки, но и всячески одобрил ее вкус.
— Разве его величество знает Себастьяна? — аккуратно удивилась Леонора, размешивая сахар в чашке. Чай в нее едва ли уже полезет, но удовольствие несло и самое пребывание за идеально сервированным столом.
— Не лично, — вышагивал Флавий с хитринкой. — Но брак упрочит лояльность перспективного мага к правящему дому. Отец находит Арис очень дальновидной! Впрочем, о датах свадебных торжеств еще нет ясности.
Смущенный перспективный маг поспешил увести от себя внимание.
— Мы нынче тоже в радости — завтра сестра обручается с Дарием Дариевичем.
— Тот ушлый купец-оружейник? — развеселился Флавий. — Необычный выбор для леди Карнелис.
Арис, напротив, пришла в умиление: Виола казалась ей почти сестрою, а все оружейное семейство давно почиталось «чудесным и славным».
— Ничуть не удивительно, — заметила она. — Вы мало знаете Виолу…
С языка почти слетело «батюшка», но в последний миг застряло в горле. Ей нужно еще немного времени, чтобы ужиться с этой новизною.
Беседа обернулась на Карнелисов. Узнав, что старшие нынче здесь, но на днях покидают столицу, Флавий с готовностью пересмотрел свой отшельнический настрой и стал звать к ужину сегодня же. Обручение Виолы — еще не венчание, большой подготовки не требует, час на визит к будущей высокой родне Карнелисы как-нибудь выделят.
Себастьян обещался за всех, и разговор повился дальше, без светскости, без цели и без каверзных двусмысленных намеков. Столовая смотрела на маленький внутренний сад с желтыми сливами, и хлопоты Итирсиса ничуть ее не трогали. Чай сменился персиками, обсуждение будущих свадеб — мечтами о выездах в летние дачи. Себастьян кивал и любовался своею невестой, еще скованной непривычным бытом, но так охотно отвечавшей на его осторожные взгляды.
— Велим подать мороженого? — посоветовался Флавий с Леонорой.
По лицу супруги он прозрел, наконец, что все уже донельзя сыты, только не смеют ему возразить. Посмеялся и сам же небрежно махнул:
— А впрочем, идемте на террасу!
Себастьян еще раз тепло посмотрел на Арис и мысленно подсчитал, что уже довольно времени поддерживал незначимые темы.
Леди не заподозрили камня, что с вечера лежит на его сердце.
— Ваше высочество, — самым непринужденным тоном обратился он, поднимаясь. — Есть несколько вопросов касательно грядущего устройства жизни, которые не будут интересны дамам.
Царевич снова запросто переменил свой план — отчего же не поговорить по-мужски с будущим зятем? В конце концов, они знакомы преступно мало. Он галантно извинился перед леди, что отнимет у них общество столь дорого гостя, и пригласил того в свой кабинет.
— О приданом я хотел поговорить позднее, — по дороге Флавий взялся угадать столь волновавший юношу вопрос. — Мои дела в большом расстройстве после длительного отсутствия. Требуется еще несколько времени, чтобы окончательно разобраться, чем я еще владею. Представьте, меня как будто вовсе и не ждали!
Царевич обнаружил, что способен уже иронизировать над своим гнетущим прошлым. Он впустил Себастьяна в кабинет с рядами книг и высокими окнами. Бесшабашное солнце слепило глаза, и Флавий вскинул руку, потоком задвигая легкую зеленую портьеру. Прозрачный сумрак шел кабинету больше — позволил рассмотреть и паркет из темных и светлых квадратов, и шедевр какого-то мариниста на левой стене. Несмотря на декор и обширную библиотеку, помещению как будто не хватало отпечатка хозяйских привычек. Кабинет, как и всю пустынную усадьбу, его высочество не слишком жаловал, охотнее выбираясь работать до ночи в Приказ.
Лишь теперь его жилище обретало краски дома.
— Нам здесь не помешают, — продолжал царевич, — однако, должен вас предупредить — на стеллажах есть артефакты, сотворяющие слепки разговора. Диего, — обратился он к одной из книг, — будешь прослушивать запись — заходи уже и сам.
— Я не имею сказать ничего секретного, — заверил юноша.
— Прекрасно, ибо я могу лишь надеяться, что это скоро уберут. Кажется, у меня здесь еще нет второго стула, — подметил царевич, подходя к столу. — Вас вполне держат ваши молодые ноги?
Сам он тоже не сел, до сих пор вдохновенно кипучий.
— Ваше высочество, — напряженно сказал за спиной Себастьян. — Я искал сегодня встречи с вами, ибо остро нуждаюсь в совете.
Флавий обернулся с живым любопытством. Гость уже не улыбался: выжидающе собранный, он протягивал неведомый конверт.
Царевич взял письмо, бросил взгляд на строки — и утреннее благодушие слетело с него пересохшей листвой. Кажется, он даже выругался по-тассирски.
Селима все-таки необходимо было сжечь.
— Его вручили прошлой ночью, — пояснил Себастьян. — Я не знаю ни причин сего внимания, ни верного ответа на такую честь.
Он умолк, передавая слово мудрому. Его высочество сжал бумагу в пальцах, потом брезгливо бросил ее на пол, не желая даже пачкать этим сочинением свой стол.
— Хотел бы я точно знать, — задумался он мрачно и неспешно, — с кем он желает встречи: с вами или с моей дочерью?
Себастьян и сам тревожился об этом половину прошлой ночи, не разделив своих терзаний ни с кем из домашних.
— Господин посол мог уже ведать про леди Арис, когда отсылал приглашение?
— Вполне, — подтвердил царевич. — Прошлым утром я говорил о жене в его присутствии. Однако, в тот же час он обрел столько трудностей международного характера, что интерес к моей персоне я положил утерянным.
— И он не стал бы наблюдать за вами дальше? — уточнил древесник.
Флавий