— Полагаю, он заканчивал свой труд фонарщика? — уточнила она равнодушно. — Ему определенно требуется время, чтобы подготовиться.
Эфросина посмотрела чуть испуганно, и даже стала отводить глаза. Оставив подарок в ладонях подруги, она еще раз осмотрела всех гостей, точно ища подсказки, и попыталась вернуть свою беззаботную радость.
— В самом деле… Разумеется, это так.
Она уже ринулась к двум другим грациям, но Лея вдруг не пустила ее, тронув за воланы рукава.
— Дорогая? — предчувствие секрета не из добрых придало ей выразительности.
Эфросина покусала губу, и краска на ее щеках пробилась даже через пудренный покров.
— Мне, может быть, не следует об этом говорить, — мучительно произнесла она, снижая голос. — Два часа назад Алессан входил в дом Элены Филипповны… уже весьма нарядный и с огромною корзиной белых роз. Я думала, он заглянул лишь на минуту, по какому-то вопросу…
Гости в маленькой гостиной стихли как один. Эфросина покраснела еще более — Лея же стала как будто бледнеть. Она остановила взгляд на обоях за подругой, где штампованный стебель сходился с началом цветка, и некоторое время не могла произвести достойного ответа.
Первой возмутилась от окна Виола. Подлетев к хозяйке, она взглянула на нее категорически и горячо постаралась поймать ее руку.
— Это недоразумение! Лея, вы же не подумаете дурного?
Лея не позволила ей завладеть своею кистью и не обернулась к заступнице, будто что-то внутри помешало ей даже моргнуть.
— Вы сказали, розы были белыми? — уточнила она, все еще глядя на стену.
Эфросина, совсем пунцовая, молча кивнула.
— Лея, — жалко вмешалась Арис. — Он верно говорил мне, что будет просить вашей руки! Вы хорошо знаете Алессана…
— Не трудитесь, леди Арис, я знаю Алессана, — магичка, наконец, посмотрела на гостей и смогла оформить свою речь как полагается. — Знаю лучше, чем кто-либо. Прошу вас извинить мое волнение. Мне требуется несколько минут побыть одной.
Развернувшись, леди Астер покинула гостиную и поднялась по лестнице наверх — туда, где помещались ее личные покои. Некоторые эмоции лучше не пытаться удержать на людях.
Лис не придет. Надо подготовиться ко встрече с господином капитаном.
Глава 39. Тонкие чары
В Итирсисе: 2 сентября, все еще та трудная суббота
Ожидая темноты, Элена заняла себя экстравагантною задачей — стала сеять искалеченные розы по ковру. Большинство было поломано еще упавшим Лисом, за что шипы раскрасили ему царапинами лоб. Подобные следы и требовали принести сюда корзину — место сражения вопросов у Диего вызвать не должно.
Ее сообщник наблюдал за этим действом краем глаза — гораздо больше его занимал подозрительно тихий пленник. Тот не пытался говорить, не теребил веревки, но маг предпочел бы снова отправить его в забытье. Хотя Элена погрузила жертву в мрачные раздумья, юнец оставался скользким врагом, а не галантным визитером.
Алессан действительно был хмур и донельзя сосредоточен. Приготовление сцены к эпизоду его гибели стало неприятно досаждать — это уже походило на правду. Белые лепестки с кровавыми каплями вполне могли бы обрамить его последний выход.
Финал, безусловно, красив — но Лис был убежден, что отыграл еще не все сюжеты.
«Вы теперь не маг», — уверена Элена.
Опасное заблуждение! Поток ему не подчиняется, но слышен очень хорошо, к тому же наследник Алвини владеет не только чарами. У него еще есть голова.
Он исподлобья изучал нехитрый интерьер, ища, что может послужить ему оружием. Магический слух был напряжен даже больше, чем зрение — наверняка Элена держит для своей защиты артефакты. Лис прикрыл веки, прощупывая комнату, и тотчас поймал отзвуки кода у ближнего края кровати. Не удержавшись, он скользнул по источнику взглядом, и от хозяйки не укрылся этот интерес.
Нахмурясь, она бросила последний цветок под ноги пленника и обернулась к своему сообщнику.
— Карл? Ее слышно?
Маг у бюро молчал секунды две.
— Можно разобрать, — признал он с долею сомнения. Вот же слухастый щенок!
— Унеси ее в погреб. Чего доброго, и Диего заметит, когда будет рыдать здесь над сыном.
Предмета их беседы Лис не угадал, но выдворить из комнаты хотя бы одного дозорного — уже изрядная подвижка. Он уставился на массивный столб кровати так, как будто прозревал его насквозь.
Карл без охоты оттолкнулся от бюро, приблизился к столбу и ощупью вскрыл дверцу на внутренней части у самого пола. Вынутый прямоугольник блеснул под лампами узорною резьбой и крупным числом «10» в самой середине.
«Оттиск для имперских ассигнаций? — изумился Алессан своей находке. — Знает ли отец?»
Если Диего ищет пластину — о, как можно удивить его, вручив такой подарок! Прежде только нужно обрести свободу.
Карл направился к двери, но напоследок бросил Элене встревоженный взгляд: оставить одну с отпрыском Алвини? Она качнула головой, не нуждаясь ни в чьей подстраховке — без магии и в путах щенок может только скулить. Карл недовольно дернул ноздрями, но смолчал и покинул изящную спальню размашистым шагом.
Невидимый Лис подобрался — он получил возможность говорить наедине. Леди холодна, но не кровожадна, ей нужно лишь помочь найти другой, куда более выгодный ход.
— Вы не станете отрицать, что я могу быть вам полезен? — негромко спросил Алессан.
Расправившись с цветами, Элена подняла саму корзину и отбросила в угол, будто та откатилась в пылу состоявшейся схватки. Следует потом ее ожечь — должен же юнец был защищаться магией.
— Не стану, — повернулась она с видом человека, исполнившего долг. — Однако, чем гарантировать вашу верность? Вряд ли вы тоже выходили замуж за советника, а остались вдовой с его кошмарными долгами.
Такая банальность, но — между честной нищетой и опасным достатком Элена, не задумываясь, выбрала второе. Валиция нашла ее сразу, едва привыкшая к яркой светской жизни леди вдруг обнаружила себя наследницей больших закладов мужа. С Эленой остались величавый артистизм и умение собрать вокруг себя любых людей — все это пригодилось валицианскому дожу, а его щедрость позволила ей сохранить привычный блеск. В деньгах тем более стало мало нужды, когда по указанию оттуда запустили чеканку фальшивых монет. Печать ассигнаций была уже на очереди, хотя и отложилась из-за Диего и его подставного тереборщика.
Осторожность отказала ей лишь раз, когда для будущего бала во дворце ей непременно нужно было получить великолепную тиару. Показная роскошь — не только приятная награда за ее труды, но и возможность ею привлекать союзников. На украшение потребовалось куда больше средств, чем в тот момент располагала леди — и в ход