***
Когда мы с Севой заходили в подвал, я всё еще был пассивным наблюдателем на задворках сознания своего волка, ощущая жар боли от свежих ран нашего тела. Я целиком доверился своему зверю, и, судя по схватке с ликаном, не прогадал. Я видел, как мой волк действовал в гармонии с Северрином, словно они были одним целым. Каждый их маневр был точен, слажен, словно они тренировались вместе всю жизнь. Я почувствовал гордость. Волк знал, как быть сильным, и знал, как не подвести стаю. Его инстинкты и единение с Севой оказались тем, что способствовало нашей победе. Кровь тянула наши общие жилы, пульсировала в ушах, но всё, что я мог делать – это наблюдать. Мой волк знал, что и как нужно искать, и не позволял ничему отвлечь его от этой цели. Все его устремления сжались в одну единственную мысль – найти ее – Лиану.
Я чувствовал волчью ярость, сменявшуюся отчаянием, когда мы с Северрином пробирались по темным ступеням вниз. Волк вдыхал сырость и гниль подвала, и вдруг – слабый, едва уловимый запах.
Лиана!
Как луч света в тумане он проник в наше сознание. Волк, не теряя времени, ринулся в темноту, его тело было предельно напряжено, каждая мышца готова или к новому бою, или к спасению.
Наконец, впереди я увидел ее... клетку.
Первое, что я почувствовал, ужасное зловоние. Даже вокзальный туалет нашего городка так ужасно не вонял. Смрад испорченного воздуха, гнили ран и грязи разливался в каждом углу. Волки гораздо острее ощущают запахи, и этот ударил в нос, заставив на миг зажмуриться и чихнуть. Я на мгновение опешил, а потом увидел ее.
Лиана лежала в клетке на кучке грязной соломы, ее тело было скрюченным и неподвижным, словно лишенным жизни. Наша пара. Ее лицо было изнуренным, изможденным, покрытым воспаленными шрамами, бледная кожа, а глаза закрыты. В этот момент мир словно остановился. Я почувствовал, как что-то оборвалось внутри меня, как острое лезвие, которое прокалывало бьющееся сердце.
Неужели мы опоздали?
Неужели она уже ушла? Неужели ее не вернуть?
Мой зверь зашел в клетку медленно, нерешительно, как будто боялся. Боялся, что реальность окажется слишком жестокой.
Волчонок подошел ближе, робко лизнув ее лицо. Сначала она не отреагировала, но спустя секунду раздался стон, и веки девушки медленно приоткрылись. Ее губы едва шевелились, шепча что-то, и я почувствовал, как ее голос согревает нас, будто солнечный свет после долгой зимней ночи. Она думала, что видит призрак. Видение волка Леонида. Она была настолько слаба, что ее слова звучали скорее как легкий вздох.
Северрин тут же появился рядом, уже в своей человеческой форме. Обнаженный, но невозмутимый, он осторожно присел рядом с Лианой, его взгляд мрачнел с каждым мгновением. Он шептал ей слова утешения, что-то, что должно было бы внушить оптимизм. Но я знал его слишком хорошо – в его глазах был гнев, яростный, кипящий, будто готовый разорваться наружу. Взглянув на Лиану, Северрин стиснул зубы и протянул руку к шее, пытаясь снять магический ошейник, который впивался в истерзанную плоть, оставляя глубокие следы. Замок не поддавался, магический механизм сопротивлялся всем усилиям, словно издевался. Мой волк беспомощно крутился вокруг, не зная, чем помочь.
Я услышал голос ДраКоши в своей голове:
«Фух... Я вас еле нашел! Хозяин, вернись в человеческую форму. Электрическая магия – твой шанс. Ты можешь попробовать сжечь заклятие на замке ошейника».
Мой волк внутри яростно завыл. Он не хотел отказываться от власти над телом, не хотел терять силу, которую давала его звериная сущность. Но стоны Лианы пронзили нас как нож, раздирающий душу. Волк не мог больше сопротивляться. Я чувствовал, как мое тело начало ломаться, как мышцы сжимались, менялись. Было такое ощущение, словно меня протаскивают через выжимные ролики у стиральной машинки.
Минута боли – и вот я снова человек, обнаженный, уязвимый, но решительный.
Я протянул руку к ошейнику, чувствуя каждый вздох, каждый удар сердца Лианы, и, сам не понимая до конца, как именно смог сосредоточиться. Всё, как учил меня старый учитель. Молнии возникали из пор на коже и бежали по седым волосам моей руки к пальцам, я ощущал их трепетную ярость, и металл замка под моей ладонью начал плавиться. Синяя вспышка озарила подвал, и замок испарился, рассыпавшись в прах. Ошейник упал на пол с глухим звуком.
– Лёня, она в очень плохом состоянии, – сказал Северрин, его голос был напряженным и хриплым. – Лия может умереть в любой момент. Мы не можем терять времени.
Я кивнул и почувствовал, как холод пронизывал меня до костей. Мы должны были сделать что-то прямо сейчас. Северрин не колебался. Он вспорол вену на своем предплечье, и его голос в ментальном эфире прозвучал как молитва, полная надежды и отчаяния одновременно. Он умолял девушку обернуться в зверя, вливая свою кровь ей в полуоткрытый рот. В голове возникла сцена после сражения с Элрриком, и я тут же последовал примеру друга. Вскрыв свою вену измененным клыком, я добавил свой ручей живительной жидкости, мысленно уговаривая пару сделать глоток. Это был наш единственный шанс.
Лиана, глотнув, вздрогнула, ее тело начало меняться, и через мгновение перед нами возникла белая, но пугающе худая волчица. Она дрожала, ее лапы были слабыми, и она тут же потеряла сознание, почти безжизненно уронив голову на холодный пол. Северрин поднял глаза на меня, в них была паника, которая прорывалась сквозь его напускную решительность.
– Мы должны доставить ее в академию, Лёня, к Элводиру! Немедленно!
Северрин аккуратно поднял волчицу Лианы на руки, его движения были осторожными, словно он держал не зверя, а нечто хрупкое и священное. Ее тело безвольно свисало, а белая шерсть казалась потухшей, как тонкий туман в свете луны.
Я оглянулся вокруг в поисках хоть какой-то одежды и внезапно раздался предупреждающий крик ДраКоши:
– Осторожно, сзади!
Резко обернувшись, я увидел, как в