Во время первоначальных атак плотность огня германских контрбатарей не была особенно большой. Наши батареи попадали часто под ожесточенный огонь, но последний являлся лишь огнем по площадям без точно определенной цели. Это обошлось им дорого: наши 75-мм батареи, ускользнувшие от этой общей подготовки, сохраняли большей частью возможность вести огонь и в момент атаки наносили огромные потери германской пехоте. Но германцы скоро поняли допущенную ошибку и в последующих атаках предпринимали систематическое разрушение нашей артиллерии, сосредоточивая огонь неслыханной силы. Результат соответствовал затраченным усилиям: наши дивизионы нередко уничтожались целиком или во всяком случае почти полностью теряли боеспособность. Этот жестокий опыт убедил, наконец, в действительности борьбы с артиллерией противника тех, кто еще сомневался в этом, несмотря на неоднократные утверждения наших авторитетнейших артиллеристов.
Таким образом, опыт Вердена, где мы испытали на себе неприятельский огонь, пополнил наш опыт 1915 г., когда мы играли активную роль. Он полностью подтвердил предыдущие уроки и дал нам вновь, на этот раз in anima vili, точные указания о плотности огня, необходимой для достижения определенного результата, например, для выведения из строя неприятельской батареи, для остановки пехотной атаки и т. д.
На германской стороне артиллерия выказала свое непреодолимое наступательное могущество: на французской – она подтвердила свою бесспорную оборонительную силу. Как в том, так и в другом случае нужно было признать, что могущество зависит от числа введенных в действие орудий и от веса выпущенных снарядов. Нужно было совершенно отбросить ложную, или, по крайней мере, ложно понимаемую ранее, идею об индивидуальном могуществе скорострельной пушки и об ее абсолютной действительности на фронте, который она может поражать при стрельбе с косьбой. Заградительному огню 75-мм пушек часто удавалось одному, без участия пехоты, останавливать неприятельские атакующие волны, однако, лишь при условии, чтобы на батарею приходилось не свыше 100 м обороняемого фронта; между тем, некоторым батареям заградительного огня на других частях фронта отводились участки в 800 – 1 200 м и даже более.
Однако вскоре убедились, что гораздо целесообразнее препятствовать производить атаки, чем ограничиваться их остановкой, и опыт показал, что каждой серьезной атаке предшествует скопление штурмующих войск в передовых линиях и прибытие подкреплений, необходимых для питания атаки. Лучшее решение для обороняющегося – использовать это предварительное скопление атакующих войск в их исходных пунктах, уничтожая их предупредительным огнем, прежде чем они выйдут для штурма. Что касается подкреплений, то, не дожидаясь их подхода, следует встретить их массовым огнем по пунктам, через которые они должны неизбежно пройти, по скрытым подступам, ходам сообщений, перекресткам дорог и т. д. Наконец, нельзя предоставлять неприятельской артиллерии свободно производить подготовку; необходимо, по крайней мерс, ей в этом препятствовать. Совокупность этого предупредительного огня составляет настоящую огневую контратаку, выполняемую во время неприятельской артиллерийской подготовки. Это действительно наступательная контрподготовка, как она по праву была названа под Верденом.
Весь этот опыт приводит к выводу о важности массового действия, достигаемого сосредоточением огня. Довольно быстро можно приспособиться к непрерывному дождю разбрасываемых снарядов, от которого легко ускользнуть, скрывшись в закрытиях или выйдя из поражаемой зоны; потери, нанесенные таким огнем, распределяются во времени и могут пополняться но мере их нанесения.
Но невозможно привыкнуть к лавине снарядов, настигающей сразу с различных сторон и причиняющей в несколько минут, прежде чем кто-либо успеет укрыться, значительные потери, дезорганизующие части на весьма продолжительное время; благодаря своей внезапности эти потери производят сильный деморализующий эффект, которого не могут избежать даже лучшие войска.
Артиллерия обеих сторон пользовалась таким сосредоточением огня. Но, как мы уже указывали, французская артиллерия уступала неприятельской в отношении дальнобойности, что не позволяло ей сосредоточивать огонь достаточного числа орудий.
Как можно большая дальнобойность, как можно больший калибр, как можно большая скорострельность, как можно больше орудий и снарядов – таков урок Вердена, таков путь, необходимость следовать которому признана каждым.
Но бесполезно развертывать мощную артиллерию, вооруженную усовершенствованными орудиями, если нет командования, способного управлять этим могущественным средством, н если частные начальники не умеют извлекать из него всей приносимой им пользы. Между тем, сражение под Верденом выявило опасные пробелы нашей тактической доктрины и нашей технической подготовки; эти пробелы обнаружились еще в наступательном сражении предыдущей осенью, по их серьезность была замаскирована достигнутыми тогда тактическими успехами.
В наступлении, когда инициатива находится в наших руках, когда действуют по заранее обдуманному плану и в хорошо известных всем участникам условиях, когда противник вынужден подчиниться воле атакующего и лишь отражать его удары, – артиллерия сохраняет, в общем, свободу действий, и роль ее сравнительно проста; допущенные ею ошибки компенсируются превосходством средств, которыми она располагает всегда или по крайней мере вначале; последствия этих ошибок имеют второстепенное значение и сглаживаются общим успехом.
При обороне условия прямо противоположны, и обороняющийся испытывает многочисленные трудности; в частности, артиллерия при ведении ею огня вынуждена постоянно импровизировать: она должна быстро решать вновь возникающие сложные задачи под угрозой быть уничтоженной; самые незначительные ошибки могут стать роковыми.
Это вполне подтвердилось под Верденом. С самого начала сила германских атак вынудила французское главное командование бросить в бой многочисленные крупные соединения и подкрепить их не входящей в состав дивизий артиллерией, находившейся в его распоряжении. Быстрое истощение живой силы и продолжительность борьбы вызвали необходимость частых и повторных подкреплений. Ввиду этого дивизии, перебрасываемые обычно на грузовиках прямо к полю сражения, вступали в борьбу до подхода их артиллерии. Пехотные части, таявшие в огне, как воск, требовали частой смены и уводились с фронта до подхода своей артиллерии. Когда, в свою очередь, вступала в бой артиллерия, ей приходилось сражаться уже не в составе своего органического соединения; медленнее истощаясь, она дольше, чем пехота, оставалась в бою и нередко последовательно поддерживала несколько различных дивизий. Учитывая эти условия боя, пришли к следующим выводам:
– всем начальникам, командирам крупных соединений и группировок артиллерии приходится руководить гораздо более значительными массами артиллерии, чем те, которыми им приходилось прежде управлять;
– органические соединения часто расстраиваются;
– характер оборонительного сражения